– Не против, если мы немного прокатимся?

– Нет.

В ответ, он чуть шире открыл передо мной дверь своего автомобиля. Не стала медлить, мгновенно опустилась на сиденье. Когда же дверь за мной захлопнулась, в последний раз посмотрела на Майку. Почему-то мне кажется, я надолго запомню ее вопросительное выражение лица. Она хотела в клуб. Надеюсь, очень надеюсь, не дойдет до этого…

– Итак, работа, – опустившись рядом на сиденье, но, даже не подумав куда-либо ехать, Завьялов развернулся ко мне.

– Что? – не услышала я.

Не услышала. Смотрела на него и не могла поверить, что это все не сон. Си-гурд при свете дня. Здесь, возле моего университета. Сам за рулем. Сидит рядом и о чем-то спрашивает.

Меня.

– Ты написала, что нужна работа, – повторил политик невозмутимо, однако, мои мысли растворились в ядрах его зрачков, которые в ту секунду стали вдруг необыкновенно огромными.

– Да… работа нужна.

– И почему же ты решила обратиться ко мне? – мгновенно последовал абсолютно логичный вопрос, на который я не знаю ответа. Пока раздумывала, он все также сидел напротив и, внешне невозмутимо, разглядывал меня.

Надо было сказать о том, о чем собиралась. Что это он перекупил меня у Михайлова, что он лишил меня работы. И что я могу, конечно, сама поискать, чем заняться, но где гарантия того, что его люди снова не придут и не уволокут меня к нему в берлогу, потому что посчитают, что я опять сделала что-то не так.

Или, было бы правильно сразу в лоб рассказать все так, как есть. И пусть сам решает, что с этим делать. Много вариантов было. Но я выбрала один:

– Не знаю, – ответила, не отведя взгляда от его испытывающих глаз.

Отлично, Ника! Прекрасный ответ для блондинки! Лучше, конечно, ничего не смогла придумать!

– Если ты так сильно боишься меня, зачем же каждый раз ищешь встречи? – сказал он и будто бы нажал невидимую кнопку ускорения моего сердца. – Ника.

Надо было сказать про цветы! Про то, что он уже задолбал присылать кого-то в мою квартиру и устраивать несанкционированные «сюрпризы». Надо было накричать. Выразить возмущение, но я снова проблеяла:

– Не знаю.

Человек со шрамом помолчал. Дольше, чем надо было бы в такой ситуации. И… я уже думала, что он зачислил меня в ряды сумасшедших, но…

– Уверен, что знаешь, – Завьялов провел ладонью по кожаной поверхности руля, ненавязчиво напомнив мне его недавние сильные прикосновения к моим обнаженным ягодицам. – Хорошо, я это выясню.

Больше не добавив ни слова, Сигурд отвернулся от меня и только теперь завел двигатель своего автомобиля. Мы, наконец, тронулись с места. Я посмотрела в окно – на ступеньках у входа в универ все еще стояла моя землячка и с укором смотрела нам вслед.

Двумя часами ранее

Москва, Кремлевская набережная

– Сигурд Авдеевич, у меня были достаточно веские основания для того, чтобы попросить вас прервать совещание.

– Что случилось, Евгений Петрович?

Завьялов нисколько не злился на майора ФСБ, который вместе со своей командой помогал вести сложное расследование против Михайлова. Получив сигнал от Головчука о необходимости срочной встречи, заместитель министра предложил идеальное место для разговора – Кремлевскую набережную. Иногда, между совещаниями в Кремле, он мог прогуляться здесь, любуясь храмом Христа Спасителя и наслаждаясь шумом проезжавших мимо машин, который после кремлевского гула, мог показаться песней ангелов в райском саду.

– Согласно вашему приказу, мы прослушиваем телефон студентки, Исаевой Моники.

– Что-то интересное? – Сигурд ни одним мускулом на лице не выдал, насколько его задевает эта тема.

– Да. Наш объект. Несколько часов назад лично приезжал к ней в университет.

– Приезжал? Мои люди не доложили мне.

– Они и не могли. Михайлов подъехал с другого входа, а у них не было приказа следить еще и за ним. Тем более, что они и мы тоже, отслеживаем все ее передвижения.

– Он сказал что-то интересное?

Невысокий мужчина, одетый с ног до головы в черную неприметную одежду, замялся. С первого взгляда, в этом человеке невозможно было бы определить одного из лучших сотрудников федеральной службы безопасности. Но, именно поэтому. С такой безликой внешностью, он мог проводить идеальные слежки, аресты и даже светиться в СМИ. Второй раз встретив его на улице – никогда не узнаешь. Тем более, что майор всегда помнил одно из главных правил – не смотреть подозреваемому в глаза. Только так можно остаться незамеченным, не утвердиться в памяти.

– Сказал, – кивнул майор, поправив черную шапку у себя на голове. – Перевернул все с ног на голову. Сказал, что это вы предатель родины, что это против вас идет расследование. Более того, заставил подписать бумагу о «помощи следствию» и принудил следить за вами.

– Это каким же образом? – вновь не показав ни единой эмоции, задал вопрос Завьялов.

– Она должна встретиться с вами и быть рядом как можно больше и как можно чаще. Он хочет отследить все ваши передвижения вне Кремля. Борис, его доверенный помощник, вы знаете, мы уже докладывали о нем…

– Да.

– Борис установил ей в телефон еще одну прослушку. А Михайлов запугал, что если она не начнет с ним сотрудничать, попадет в колонию или…

– Или?

– Или умрет.

– Она подписала.

– Подписала, – кивнул Головчук. – Только, у нас с ребятами есть подозрение, зачем ему это надо.

– Зачем же?

– Сегодня прошел по нашим каналам запрос от Бориса о том, что он ищет ребят с гранатометом.

– Правда? – вот теперь густые брови молодого заместителя министра иностранных дел взлетели вверх. – Это я ему настолько насолил? Простого убийства мало? Именно гранатомет?

– Сами удивились. Но мы уже достаточно накопали против Михайлова, чтобы понимать – это вполне в его характере. С его амбициями и самомнением, будет вполне естественно, если он и сам захочет за всем понаблюдать.

– Согласен. Хорошо, Евгений Петрович, – они уже дошли до Водовзводной башни и пора было поворачивать обратно. – Я решу, как с этим разобраться. Займитесь пока ребятами с гранатометом.

– Вы хотите, чтобы мы их обезвредили? – уточнил майор.

– Нет. Узнайте, кто отзовется, и установите за ними наблюдение. Мы должны знать, когда они соберутся нанести удар. А до тех пор – расследование должно идти по плану. Продолжайте копать на Михайлова. Я же усыплю его внимание.

Майор, не прощаясь, растворился на улицах города, а Завьялов уже в одиночестве направился обратно в Кремль. Все, что сообщил Головчук, в принципе вполне вязалось с его изначальным планом. От директора СовТрансНефти этого и стоило ожидать. Он не был уверен в способе и, признаться, немного удивился выбору оружия. Но, в остальном, все очень предсказуемо.