Он хотел вернуться в Даллас и оказаться рядом с Алекс, и он слишком устал, чтобы придумывать причины, по которым ему так этого хотелось. Одной своей улыбкой она способна отогнать все его тревоги. Но впереди его ждал трехчасовой утомительный перелет, а он еще даже не покинул Капитолий.

Эта жизнь на два города порядком утомляла, но пока что приходилось с этим мириться. Филипп сел в машину и решил для начала заехать домой, чтобы хотя бы оставить там портфель и переодеться.

Когда Филипп вошел в квартиру, первое, что бросилось ему в глаза, – повсюду горел свет. Он быстро вытащил из кармана телефон, чтобы набрать службу спасения, когда из спальни вышла Алекс, одетая лишь в шелковый халатик.

– Алекс, что… – Он едва не выронил телефон из одеревеневших пальцев.

– Я хотела сделать тебе сюрприз. Считай это личной благодарностью за цветы.

Филипп словно прирос к полу, глядя, как она сексуально покачивает бедрами, приближаясь к нему.

– Да? – хрипло проговорил он. – Я смотрю, ты нашла халат, который я тебе купил.

Вопрос остался без ответа, потому что Алекс притянула его к себе за галстук и поцеловала. Значит, у него получилось.

Его жена прилетела в Вашингтон, чтобы быть с ним. Алекс теснее прижалась к нему. Ого, да это он должен ее благодарить. Алекс – именно то, что ему было сейчас необходимо. Все его фантазии были здесь, завернутые в подарочную упаковку, и ему не терпелось насладиться этим подарком.

Алекс подтолкнула его, и Филипп уперся спиной в стену. Она снова прижалась к нему, и он почувствовал, как затвердели ее соски даже через плотную ткань пиджака. Алекс тихо постанывала от наслаждения, когда его руки исследовали ее тело дюйм за дюймом.

– Слишком много одежды, – пробормотала она и быстро расстегнула его пиджак, в спешке оторвав пуговицу.

Филипп освободился от остатков одежды, и шелк ее халата приятно ласкал его кожу. Он обхватил ладонями ее голые ягодицы и прижал к своей возбужденной плоти, затем поднял Алекс на руки и посадил ее на кухонный остров, распахнул на ней халат, наслаждаясь видом ее высокой груди. Он обхватил губами ее сосок и начал руками ласкать ее бедра, но ему было мало, он хотел ее всю. Филипп вошел в нее, и хриплый стон сорвался с его губ. Она приняла его глубже, и он начал быстро и мощно двигаться в ней, пока они одновременно не достигли оргазма.

Филипп все еще держал ее в своих объятиях. Он положил голову ей на плечо и почувствовал, как тепло разливается в его груди. Он точно знал, что это такое. Это чувство было с ним уже некоторое время, и сейчас, сразу после того, как они занимались любовью, оно стало еще сильнее.

Откуда же взялось это чувство? Он так долго держал свои эмоции под замком, и ему так было комфортно: никаких чувств, значит, и никакой боли. Конечно, Алекс была ему небезразлична. Они женаты, и она вынашивает его детей.

Алекс глубоко вздохнула. Она специально сократила свой рабочий день и прилетела сюда, чтобы быть с ним. Это был огромный шаг навстречу с ее стороны, и Филипп не мог больше отрицать ту нежность, которая наполняла его сердце.

После разговора с дедом Филипп понял, что должен что-то поменять в отношениях с Алекс, иначе рискует потерять ее и детей. И кажется, это сработало.

– Всегда пожалуйста… – пробормотал Филипп, когда снова обрел способность говорить. – За цветы.

Идея с цветами родилась в его голове в бессонную воскресную ночь, которую он провел в Вашингтоне в полном одиночестве. Он лежал в постели и вспоминал выходные, проведенные с Алекс. Ему хотелось сделать что-то такое, чтобы она поняла, что он скучает по ней.

– Лучше всего были записки, – шепотом призналась она. – Как будто секретные послания.

– Правда?

– Да. Ты выбрал самые важные моменты наших отношений и посвятил записку каждому из них. Мы женаты, у нас семья. Нам нравится быть вместе, мы скучаем друг без друга. Наш брак оказался гораздо лучше, чем мы предполагали. Это ты имел в виду, правда?

– Конечно.

Филипп тщательно продумал содержание каждой записки, ведь именно в этом и заключались их отношения. И то, что Алекс поняла это, было прекрасно и удивительно.

Алекс взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала в губы. Она слегка отстранилась и улыбнулась ему, в уголках ее глаз стояли непролитые слезы.

– Это прекрасно. Потому что я тоже начинаю влюбляться в тебя.

– Ты… что? – Голос его дрогнул.

Волна паники накрыла Филиппа. Пока он обманывал себя насчет собственных чувств, ему не приходило в голову, что Алекс может отклониться от правил.

– Ну… да. – Улыбка медленно сползла с ее лица. – Мы же об этом сейчас говорим? Наши чувства становятся сильнее и глубже. Наше соглашение не включало в себя оговорку насчет того, что мы можем влюбиться друг в друга. И что нам теперь с этим делать?

Да, конечно, их чувства стали глубже, но они не были влюблены. Ладно, порой он не мог уснуть, если ее нет рядом. Иногда на сердце у него теплело при взгляде на нее. Ну и что? Это не значит любить! Или она видит то, в чем он боится признаться даже самому себе?

– Мне… – Спазм сковал его горло. – Соглашение не включало в себя оговорку, потому что этого не происходит.

Разрушь все сейчас! Не позволяй ничего менять! Слишком поздно идти на попятный. Филипп заметил, как она вздрогнула.

– Не происходит? Ты не можешь решать за меня, что я чувствую, Филипп. И ты не можешь лгать о своих чувствах.

Это происходило на самом деле. Они говорили о том, чего он так старательно избегал, чтобы не испытывать боли. Внутри его зрел конфликт между виной за неверность памяти Джины и будущим, которое могло быть у них с Алекс.

Отстранившись от Алекс, Филипп отправился на поиски своей одежды. Он вообще не хотел заводить этот разговор, тем более разговаривать о серьезных вещах голым. Она направилась вслед за ним в гостиную, поплотнее запахнув халат. Алекс присела на краешек вольтеровского кресла напротив камина. Филипп быстро надел на себя брюки и рубашку и присел на диван. Он уставился на камин, только чтобы не смотреть на свою жену.

– Я не лгу о своих чувствах, Алекс, – настаивал он. – И не пытаюсь отогнать их. Любовь – это не вариант.

Отчасти это было правдой. Филипп уже давно понял, что его истинные чувства к Алекс могут быть опасными, и он всеми силами пытался их усмирить, хотя и тщетно. Его сердце принадлежало Джине, и ни одна женщина не сможет преодолеть эту стену. Возможно, это было несправедливо по отношению к Алекс, но он ничего не мог поделать. Если он разрешит себе полюбить Алекс, то может снова испытать ту же огромную боль. Он не мог себе этого позволить.

Он сделал ей больно. Именно по этой причине он избегал женщин, которые хотели его любви. Что случилось с его идеальным браком, заключенным по доводам разума, а не любви? В него вмешались эмоции, и ее и его, и это разрушало их соглашение. Это катастрофа.