— Как же хорошо... — пробормотал мистер, притягивая меня ближе, заворачивая в плен своих объятий.

Эластичные бинты неприятно сдавливали грудь, но сейчас, когда большая рука по-хозяйски скользила по моему телу, я была этому рада. Может, хоть так ничего не заподозрит...

— Ммм... — простонал мистер мне в затылок и мои соски вдруг до боли уперлись в грубую ткань самодельного корсета. Какое странное ощущение…

Горячие пальцы скользнули под кофту и согрели мою талию.

Что происходит?

Тискает меня, словно плюшевую игрушку, а я разомлела, вместо того, чтобы выбраться...

Однако почувствовав, как аккурат между ягодиц уперлось орудие мистера, я поняла серьезность его намерений. Он жестко прихватил меня за бёдра, теснее вжимая свою плоть.

Тяжелый выдох, синхронный с моим собственным, словно опалил мне плечо, и тут же горячие губы принялись оставлять влажные поцелуи на моей шее.

Что же такое? Я и пошевелиться теперь не могу... Тело будто плавится в его руках.

Мистер слегка отстранился, и, развернув меня к себе лицом, довольно грубо уложил на спину. Взгромоздившись сверху, он вдруг впился в мои губы требовательным поцелуем, прямо как тогда в лесу. Будто желая утолить жажду... нетерпеливо... проник в мой рот горячим языком, а я затаилась, боясь даже дышать, дабы не вспугнуть этот умопомрачительный кошмар...

Я поняла, что он даже толком не проснулся, когда он отстранился от моих губ, и вперемешку со сбивчивым дыханием стал бормотать что-то не разборчивое, на незнакомом мне языке, а затем, я могу поклясться, я увидела, как в его темных глазах словно затлел уголь...

Будто черти из его души растопили печь.

Только не огонь!

Меня вдруг окатило воспоминаниями, пробуждая от сказочного дрема. Стало так страшно, будто меня снова намерены сжечь заживо. Я дернулась, пытаясь выбраться из мощных объятий хозяина, однако он явно не был намерен меня отпускать, пока вдруг... не отключился.

Опять?!

Убедившись, что хозяин задышал размеренно, я вернулась в кресло, будто ничего и не произошло.

Но теперь, когда на улице занимался день, я ворвалась в кухню в полнейшей растерянности. Я ведь парень для него? Или он давно раскусил меня, но не признаётся? Нарочно играет со мной, чтобы смутить? Или…

Нет-нет, он должно быть просто с кем-то перепутал меня сквозь сон, вот и поцеловал.

А этот огонь в его глазах... он был настолько реалистичным, будто в глубине его души зародился самый настоящий вулкан. Похоже из-за этого зрелища мне сегодня в очередной раз приснилось, как сжигали маму...

Мои руки задрожали, однако я попыталась отбросить тяжелые мысли, переключив внимание на свои обязанности.

Сегодня мистер проснулся значительно раньше, нежели просыпался всю предыдущую неделю, а потому мне необходимо поторопиться. Я заварила белый чай, который хозяин пьёт по утрам, и вылила заварку в чашку из тончайшего фарфора, привычным движением (для тяжелой чугунной утвари) дернула легкий чайничек, и в следующий миг бедро обдало жаром.

Сдерживая слезы, я до боли прикусила губу, пытаясь отвлечь себя от жгучего ощущения, возникшего из-за растекающегося по ноге кипятка.

Вот же клуша!!!

Ничего сделать по-человечески не могу!

Рано или поздно я привыкну к этому месту и ко всей этой странной утвари, и перестану травмироваться, каждый раз забывая, что чайник раз в десять легче того, что был в моей лачуге в деревне, а сцепление с полом куда менее надежное, особенно если ходить в шерстяных носках по плитке. Из-за всей этой непривычной обстановки чувствую себя коровой на льду. Можно было бы конечно для начала отказаться от тёплых носочков среди лета, но почему-то последнее время у меня постоянно мерзнут конечности.

Мои беззаботные думы, отлично отвлекающие от ожога, прервались, когда я почувствовала тепло за своей спиной, кажется ещё до того, как большая горячая рука повелительно легла на мою шею, и слегка сдавила ее.

— Снимай штаны, — вдруг приказал строгий голос, и я застыла от страха.

После того, что произошло ночью, я уже не уверена, зачем бы ему меня о таком просить.

— Чего замер?

— Н-нет, — пролепетала я.

— Трусливый... — мистер вдруг развернул меня к себе лицом и оттолкнул назад, заставив облокотиться на кухонный стол.

В его глазах, как всегда при виде меня, полыхал гнев, а с темных волос капала вода на обнаженные загорелые плечи.

— По-хорошему не хочешь, значит, — пробормотал он, и вдруг опустился на колени, а затем, прихватив ткань моих свободных треников, с легкостью разорвал их аккурат над мокрым пятном.

— Ай, — пискнула я, готовясь к боли, но вместо этого моего оголенного бедра коснулись тёплые пальцы, отвлекая от ожога, и осторожно потянули прилипшую ткань.

Мужчина оценил долгим взглядом покрасневшую кожу, и на удивление спокойно заговорил:

— Я не спец, но вроде все не слишком плохо. Хотя думаю, стоит приложить холод и вызвать Джея... — он поднял на меня озадаченный взгляд, а затем взглянул на мои дрожащие руки, которыми я придерживала остатки штанов. — Что ты там прикрываешь? Опять надумал себе чего... Я просто должен был убедиться, что мой слуга будет в форме.

Он же меня на дух не переносил. С чего бы вдруг такие перемены?

— Не надо Джея, — промолвила я, боясь, что если он вызовет доктора из-за меня, то тому это может не понравиться.

Горячие ладони все ещё сжимали мое бедро, словно обдавая кожу жаром. Показалось даже, что у меня ноги, наконец, согрелись. Но затем я ощутила, как пальцы неторопливо скользнули вверх, туда, где из-под рваного края треников, выглядывали мои скромные бежевые трусы-шортики.

Мгновение замешательства: я смотрю на него, а он на мои ужасные трусы...

Прикрыв глаза мистер, нахмурился и тяжело выдохнул:

— Это ещё что такое? Впрочем... можешь не отвечать! Это абсолютно не мое дело! — он порывисто поднялся и, выудив из морозилки пакет с замороженными овощами, кинул мне. — Приведи себя в порядок, и поедем в город. Закупим продуктов, оформим клининговую службу и заодно заедем в торговый центр. Надо прикупить тебе хоть какой-то одежды, чтобы ты не позорил меня в безразмерных шмотках Джея, — он будто просто размышлял вслух, абсолютно игнорируя вероятность того, что я его слышу. — Да... пожалуй, с этого и начнём. А то стыдно с тобой даже из машины будет выйти. И трусы у тебя действительно ужасные, так тебе даже ни одна уважающая себя шлюха не даст.

Глава 11

Эйден сидел на заднем сидении машины, в ожидании слуги, которому вдруг повезло пробудить великодушие в хозяине, и пялился на свою руку: