– Но ведь сейчас, сию секунду, ты не можешь это сделать. – Как ни странно, но он перешел на вкрадчивый шепот.

– Ты… ты… – Задохнувшись от возмущения, Флоренс не смогла продолжить.

– Думаю, мне надо оставить вас наедине, – вдруг сказала доктор Мэйсон. На ее губах играла еле заметная улыбка. Лукаво взглянув на Константина, она спросила:

– Приготовить тебе кофе?

– Это было бы прекрасно. Сделай такой, как всегда, – кивнул он ей, не отрывая глаз от Флоренс. – Я скоро приду.

И Оливия вышла из палаты.

Флоренс пришла в отчаяние. Только что, нисколько не смущаясь ее присутствия, эти двое открыто признавались друг другу в своих чувствах. «Чашечку кофе, милый?» «Ах да, дорогая, спасибо, как это любезно с твоей стороны!»

Конечно, она не могла претендовать на Константина, ведь они никогда по-настоящему не были мужем и женой. Вся эта игра в супружество была задумана только ради спокойствия умирающей Александрины. Теперь же они вообще находились в стадии развода, и Оливия, ее соперница, не могла этого не знать.

Константин хотел было что-то сказать, но тут заметил, что по щекам Флоренс заструились слезы.

– Черт возьми, – помимо воли вырвалось у него. – Не надо, Флоренс, успокойся. – Он присел на край кровати и обнял ее за плечи. – Я, конечно, полный идиот! Тоже мне, опытный врач, – с отвращением добавил он. – Ты только что перенесла операцию под общим наркозом, а я ору у твоей постели, словно эстрадный певец перед микрофоном! Прости меня. Я просто хотел, чтобы ты поняла, как я волнуюсь о твоем здоровье. Правда, получилось это у меня довольно неуклюже. Но я не хотел тебя расстраивать. Честное слово!..

И тут Флоренс разрыдалась по-настоящему, содрогаясь всем телом в его объятиях. Он, конечно, не понял причину ее слез. Подумаешь, повысил на нее голос! Дело было совсем в другом. Сейчас он уйдет и будет наслаждаться кофе в обществе своей любовницы. И он имеет на это право, так что рыдать глупо, но Флоренс никак не могла остановиться.

Константин ласково погладил ее по спине.

– Если ты не прекратишь, мы с тобой оба утонем в твоих слезах.

Флоренс всхлипнула и улыбнулась.

– Извини. – Она немного отодвинулась от него и снова всхлипнула. – Не понимаю, что со мной.

Она откинула со лба волосы и вытерла мокрые глаза.

– Ничего, это естественная реакция, – махнул рукой Константин. – После общего наркоза такое частенько случается.

Флоренс откинулась на подушки и прерывисто вздохнула.

– А твоя уверенность в том, что ты можешь решать за других, от чего? – спросила она с легкой насмешкой.

Константин тряхнул головой и хмыкнул.

– Признаю, что мне следовало быть более сдержанным, я не должен был так распускаться.

Но Виктория действительно справится со всеми делами, поверь мне…

– Вот видишь, ты опять обижаешь меня. Ведь твои слова означают, что мое присутствие в магазине вовсе не обязательно. Неужели ты не понимаешь? – с грустью в голосе произнесла Флоренс.

– Я совсем не это хотел сказать. У меня и в мыслях не было ничего подобного!

Константин перевел взгляд с лица Флоренс на ее грудь, едва прикрытую одеялом. И глаза его потемнели.

Сердце Флоренс учащенно забилось. Но она прогнала прочь мгновенно возникшие эротические видения и сделала вид, будто не заметила вспыхнувшего в его глазах желания. Так или иначе, но кофе он будет пить со своей Оливией! А потом, когда закончится их дежурство… Нет, нельзя думать об этом, а то она опять разрыдается.

– Где мои родные? Ты им звонил сегодня? – справившись с собой, ровным голосом спросила она.

– О Боже, совсем забыл! – воскликнул Константин. – Когда только вошел в палату, я собирался спросить, в состоянии ли ты принимать посетителей. Но потом несколько отвлекся… Джиллиан с восьми утра рвется к тебе.

Донадье тоже хочет тебя видеть. Утром, вернувшись домой, я застал там их обоих.

Джиллиан провела ночь в его доме! Вдвоем с Донадье!

– Они встретили меня в гостиной и буквально засыпали вопросами.

Флоренс вспомнила об отце. Вчера он приехал в больницу вместе с ними, но с тех пор прошло много времени. Он мог бы уже появиться и поинтересоваться, как чувствует себя его родная дочь, – А отец?

Константин нахмурился, заметив, что по ее лицу пробежала тень.

– Я вчера спустился к нему, чтобы рассказать о твоем состоянии. Потом он вызвал такси – ты была не права, он поступает вполне разумно, – и уехал домой. С тех пор он не звонил и не появлялся, – мягко сказал Константин, пожав плечами. – Думаю, что с твоим отцом все в порядке…

Удивительно, как чутко он улавливает ее настроение!

– Я ему сама позвоню попозже…

– Флоренс, ты больная, тебе удалили аппендикс. Так пусть он хоть раз в жизни проявит о тебе заботу! – Константин не на шутку рассердился. – Я настаиваю как врач. Ты сейчас должна забыть о своем отце, да и о Джиллиан тоже. Они не пропадут, уверяю тебя.

Думай только о себе и о своем здоровье. Ничего с твоими родными не случится. В твоем состоянии нельзя волноваться. После операции-то!

Легко сказать – не волноваться!

Константин ушел и через несколько минут вернулся с Джиллиан и Донадье. Флоренс уже стала привыкать к тому, что эта пара теперь все время появляется вместе. Веселое личико дочери несколько приободрила ее.

В руках Джиллиан держала огромный букет гвоздик. Она поцеловала мать в щеку и сразу же защебетала:

– Мамочка, вечер удался на славу! Какая жалость, что с тобой приключилось такое! Но ведь операция чепуховая, в наше время врачи творят настоящие чудеса. При желании могут и голову пришить, не то что удалить отросток слепой кишки!

– Знаю, знаю, можешь не продолжать. «Как ужасно, мамочка, но какое счастье, что все уже позади», – улыбаясь, передразнила ее Флоренс.

– Здорово у тебя получилось, такие таланты надо беречь, – усмехнувшись, сказал Константин и обратился к Джиллиан:

– Кстати, я только что пытался убедить твою маму, что ты прекрасно справишься без нее и найдешь время и возможность позаботиться о дедушке. А она чуть не разорвала меня на мелкие клочки.

Джиллиан плюхнулась на край кровати. И с удивлением посмотрела на него.

– Поэтому я прошу поддержать меня, – заключил Константин с тяжелым вздохом, всем своим видом показывая, что женская логика ему недоступна.

Ну и хитрец, подумала Флоренс. Уж а чем, в чем, а в женщинах он разбирается великолепно, с легкостью ими манипулируя. Исключение составила лишь Оливия Мэйсон, на которой он так и не смог жениться. Да и то, если бы не чрезвычайные обстоятельства, они бы давно были вместе. От этой мысли лицо Флоренс невольно омрачилось.