Я всегда рад ее видеть, но она очень похожа на тебя. Поэтому ее визиты приносили мне душевную боль, постоянно напоминая о тебе, милая.

От неожиданности Флоренс снова чуть не задохнулась.

– Джиллиан похожа на меня?

Джиллиан, это очаровательное, экзотическое, воздушное существо, которым Флоренс так гордилась, Джиллиан похожа на нее?

Константин укоризненно хмыкнул.

– Ты себя недооцениваешь, Флоренс, я уже говорил тебе это. Поверь мне, ты прекрасна!

Он не обманывал ее, не льстил, не успокаивал. Искренность его слов подтверждало выражение его лица, взгляд любящих глаз.

– Теперь я тебе верю. С этого дня я буду смотреть на себя твоими глазами… если только ты будешь рядом со мной. – Флоренс обняла его и посмотрела ему в лицо. – Знаешь, почему я плакала в тот день? Теперь я могу тебе признаться. Это ты заставил меня плакать. Ты восхитительный любовник, Константин. Мне было с тобой необыкновенно хорошо, я чувствовала себя наверху блаженства. Видишь, как я с тобой откровенна!

Голос Флоренс вдруг понизился до шепота.

Она смущенно потупилась и добавила:

– Я не уверена, смогу ли удержаться от слез и в следующий раз, когда мы будем любить друг друга. Мы ведь будем любить друг друга, да?

Волнение Константина выдавала лишь пульсирующая жилка на щеке.

– В следующий раз? – как-то медленно переспросил он.

Флоренс удивлялась самой себе. С каждой минутой она становилась все более уверенной в себе – вот какое чудо сотворил с ней Константин.

– Вот именно, в следующий раз. Я люблю тебя, Константин! – решительно произнесла она.

– О Боже, Флоренс! – простонал он, с силой обнимая ее за хрупкие плечи. – И я люблю тебя, дорогая моя, милая моя жена. Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю!

Но ты… когда же ты успела полюбить такого негодяя, как я? Представляю, сколько мук ты претерпела из-за моего невнимания!

– Я полюбила тебя сразу же после свадьбы, – улыбнулась Флоренс. – Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, почему Александрина так восхищалась своим сыном! Но очень долго я не могла себе в этом признаться. Но меня поддерживали мои розы – никто, кроме них, не видел моих слез. Ни отец, ни дочь. Никто!

Однако теперь в ее глазах тоже стояли слезы, но это были слезы радости.

– Два года, целых два года! – воскликнул Константин. – Сколько же мы потеряли времени! Мы могли бы уже два года быть счастливы!

Он коснулся губами ее лба.

– Так что не будем снова терять время, Константин, – еле слышно проговорила Флоренс. – Думаю, у меня хватит сил поцеловать тебя…

В ее голосе было столько желания, что сердце Константина забилось с бешеной силой.

– Флоренс, любимая, но ты же только что из больницы!

От страсти у него дрожали не только голос, но и руки. Больше всего на свете он хотел немедленно, сейчас же заняться с ней любовью.

Но, как врач, он понимал, что лучше с этим повременить.

– Ничего, это нам не помешает, если мы будем осторожны, – уверила его Флоренс, глядя на него блестящими от счастья глазами. – Мы будем только целовать друг друга!

Но Константин вдруг отстранился от нее и замер, о чем-то раздумывая. Молодая женщина с недоумением взглянула на него. Что-то не так? Разве желание ласки противоречит правилам поведения выздоравливающей больной?

Да она прекрасно себя чувствует, уже и не помнит ужасных минут, когда в правом боку поселилась страшная боль.

– Что случилось? – Флоренс обеспокоенно дотронулась до руки Константина.

Не говоря ни слова, он с легкостью подхватил ее на руки, но сделал это так бережно, как только умеет делать добрый, заботливый, опытный врач.

– Целовать друг друга – какая замечательная идея! О, я буду очень осторожен, хотя мне трудно будет сдерживаться. Но сейчас, Флоренс, тебя ждет нечто необыкновенное… Закрой-ка, пожалуйста, глаза!

Она без слов послушалась его.

Константин осторожно внес ее в дом и стал подниматься по ступенькам на второй этаж.

Флоренс услышала легкий скрип открывающейся двери, шорох занавесок, колеблемых ветерком, пение птиц, доносящихся сквозь распахнутое окно. Она чему-то неосознанно улыбнулась и еще сильнее зажмурилась. Сюрприз так сюрприз, придется подождать.

– Смотри, любимая! – наконец воскликнул Константин, не выпуская ее из рук.

Флоренс открыла глаза и изумленно огляделась вокруг. Знакомая спальня преобразилась.

Мебель стояла на своих местах, но все пространство между ней было уставлено букетами роз всевозможных форм и оттенков!

Величественно пламенела изящная, царственная «Герцогиня Харита». «Принцесса ночи» протягивала навстречу Флоренс свои стебли, усыпанные полураспустившимися бутонами. Утонченная «Уилдорфская красавица» сверкала, как принцесса на балу в королевском дворце, украшенная бриллиантами капелек росы на изумрудных листьях. Головокружительный аромат проник в ноздри Флоренс, и ей почудилось, что сон и реальность смешались самым непостижимым образом.

Фантастика! Разве не об этом она мечтала всю жизнь?

Молодая женщина ахнула и тихо спросила:

– Боже мой! Настоящий розовый сад! И это все ты их принес, Константин?

– Не только я, Флоренс. И твоя дочь, и мой Донадье. И Виктория с другими твоими помощницами. Даже хирург, делавшая тебе операцию, доктор Мэйсон. Тебе нравится? Что же ты молчишь?

Константин бережно опустил ее на супружеское ложе и встал рядом с кроватью на колени, обеспокоенно глядя в глаза жены, полуприкрытые длинными ресницами.

– Знаешь, Александрина как-то рассказывала мне, что у древних римлян существовал обычай, – тихо произнесла она. – Если в помещении, где они собирались, стояли розы, значит, все происходящее или сказанное там должно было остаться в тайне от других.

– Ну и?.. – нетерпеливо произнес Константин.

– Поцелуй меня, – прошептала Флоренс. – Пусть розы увидят, что чудо, ожидаемое мной всю жизнь, наконец-то совершилось. Но это будет только наше с тобой чудо…