- Что? Я… - Андрей опешил, не сразу сообразив, что ответить, - я перепутал наши комнаты.

Ложь. Что он действительно делал в спальне Тимура? Ведь там лежала эта бумага, как подтверждение, предназначенное только Тимуру. Андрей не должен был узнать о моей беременности!

Где бы Андрей точно не нашел – так это в спальне своего брата. Так думала я, подкладывая под одеяло эту бумагу.

- Но это лежало под одеялом, - не понимаю я истинного мотива, - я специально положила туда, потому что хотела сделать тебе сюрприз. Позже, намного позже… Но ты нашел, поэтому я не понимаю…

- Вика, не имеет значения, что я делал в комнате своего брата.

Все бы хорошо, но сзади Тимур подает голос:

- Если что, то я здесь и тоже бы хотел услышать ответ на этот вопрос.

Вижу, как у Андрея заметался взгляд. От моего взволнованного лица к Тимуру, который, я была уверена, сейчас находился на грани. Его голос звенел от ярости.

Обстановка между братьями только накалялась.

- Тимур, у меня важное событие в жизни, - снизу вверх смотрю на Андрея и подмечаю его желваки, - будь добр, позволь мне поговорить со своей невестой.

Незаметно прижимаю ладонь к своим губам – всего на секунду, чтобы задержать судорожный вздох. Внутри меня все переворачивается от мысли, что сейчас решается моя судьба.

- Милая, у нас скоро будет ребенок?

Я не могу ничего сказать – из меня рвутся только рыдания. Опускаю взгляд и быстро киваю – не я, а тело решает это за меня, а в следующую секунду крепкие руки жениха прижимают меня к себе со страшной силой.

- Боже мой, как я рад! Как я рад, моя хорошая, моя Вика… - ласковый шепот заполняет все пространство.

Всхлип все же вырывается из моей груди, но я заглушаю его лживым смехом. Чтобы не было слышно слез. Чтобы Тимур, замерший рядом с нами, окончательно поверил в ложь – ребенок не его.

- Я должен обрадовать нашего отца! – в глазах жениха плескалась радость.

Он тут же покинул меня, а его брат остался прожигать во мне дыру.

— Ты беременна от меня, а не от моего брата, —Тимур сжал челюсти и склонился надо мной в опасной близости.

— С чего такая уверенность? Улетай, Тимур, я не хочу тебя видеть!

Пальцы бойца вцепились в мой подбородок, он вынуждал смотреть лишь на него.

— С того, что, если этот ребенок окажется моим, ты тоже станешь принадлежать мне!

Мои нервы не выдерживают, и я кидаюсь на Тимура с кулаками. Но что ему – громадине?

- Ты просто больной! Неужели ты думаешь, что я бы стала рожать от тебя?! В конце концов, на! – я протягиваю ему справку, - читай срок! Читай же…

Чернов хватает бумажку из моих рук и молча уходит. Я иду следом, едва поспевая за его широкими шагами. Слышу разговор Андрея, он говорит по телефону в своем кабинете. Мы проходим мимо. Только оказываясь в какой-то из спален, я понимаю, что попала в комнату Тимура, в его ловушку. Но не дергаюсь, а смиренно жду, пока он прочитает нужную строку.

Тимур прикрыл дверь и только после этого он прошелся глазами по справке, отыскивая самое важное, а затем перевел на меня свой темный огненный взгляд.

- Это липовая справка. Неужели ты думаешь, что я поверю в это?! – Чернов едва не смял бумажку в своих руках, настолько он был зол.

Меня снова охватывает ярость. Надо же, смял справку! Я уже не понимала, кто из нас злится сильнее, не понимала…

- Ты старше Андрея, а ведешь себя агрессивнее! Ты не умеешь сдерживать свои эмоции! Тебе бы стоило поучиться у него, - пытаюсь ударить его побольнее.

- Я говорю то, что у меня на душе. А вот своего жениха ты нихрена не знаешь, Вика! Как говорится, в тихом омуте черти водятся…

- За два года черти бы уже давно показались! – негодую я, - ты просто лжешь, ты клевещешь на своего брата, потому что ненавидишь его.

- Ты глупая и наивная девчонка! – зло бросил он, надвигаясь на меня, - в силу своего возраста ты просто дура!

- Да пошел ты к черту, понял?! Твоего мнения не спрашивали! Вали отсюда в свою Польшу, я тебя ненавижу!

Он стиснул челюсти, подойдя ко мне вплотную. Дальше отходить мне было некуда, это его спальня, его территория, а путь к выходу мне был перекрыт.

Но я вижу в глазах Тимура то, что дает мне надежду. У него закрались сомнения. Я могу сделать так, чтобы он уехал…

- Это липовая справка! Скажи, что это липовая! Признайся! – его взгляд был полон растерянности.

Конечно, мои слова о том, что от него я бы не стала рожать, немного подкосили уверенность мужчины. Я нашла слабое место Чернова Тимура…

- Нет, не липовая, - убеждаю себя и его.

- Ты лжешь. Какой настоящий срок беременности, Вика?!

Вижу в его глазах, что он жаждет услышать другое, совсем другое. Не то, что написано в смятой справке. Но я отвечаю неизменно:

- Два месяца. Как и написано там, что ты смял.

- Ты не можешь быть беременна от моего брата. Это мой ребенок. Скажи это, Вика. Скажи, прошу! – он схватил меня за плечи, причиняя боль.

Срываюсь, когда меня охватывает крупная дрожь. Я хочу ударить его, сильно ударить, больно, но вместо этого лишь отталкиваю его. Но стену не сдвинуть - Чернов только вздрагивает от ненависти, царившей в моем взгляде.

Ублюдок!

- Только потому, что этого не хочешь ты? Ты бы хотел, чтобы я, как и Ася, была беременна от тебя? Сладка месть на вкус, верно?

Еще раз, подобно безумной, накидываюсь на мужчину. Толкаю его, делаю далеко не первый удар в его грудь.

Мои слова приводят его в ярость!

- Я сейчас засуну тебя под холодный душ, чтобы ты одумалась, Вика. Ты несешь полную х*йню! - желваки заиграли на его скулах, а я так люто его ненавидела, что жаждала этого.

Жаждала, чтобы он сделал то, чем я бы могла воспользоваться в свою пользу. Андрей бы точно заставил его убраться отсюда.

В следующую секунду я замахиваюсь, и в комнате раздается звук пощечины. Глаза Тимура наливаются чернотой, а я затихаю.

Но ненадолго.

Мой крик быстро заглушается, когда руки мужчины поднимают меня в воздух и бросают на мягкую поверхность.

- Ты просто врешь мне, Вика!

Ярость охватывает меня с новой силой, едва я слышу его следующие слова:

- Ася была беременна от Андрея!..

Не понимаю, как оказываюсь сверху на его теле. Чувствую под собой его мышцы, вижу такой же гневный взгляд, ощущаю взаимное напряжение. Я стучу ладонями по его плечам, груди, руками, показывая только свою ненависть и ничего более.