- Попадемся мы когда-нибудь в этом спичечном коробке, - Каукалов на прощание ткнул ногой в гофрированный бок гаража, со злорадным удовольствием отметил, что дюраль от удара примялся.

Аронов промолчал, уже знал, что во время таких выступлений напарника лучше не возникать и вообще держаться подальше от него. Слишком изменился характер у Каукалова в армии: из открытого, добродушного, веселого парня превратился в злобного, налитого темной угрюмой силой мужика. Метаморфоза, которую невозможно понять.

Из плексигласовой кастрюли телефона-автомата, расположенного в подземном переходе около станции метро, Каукалов позвонил старику Арнаутову.

- День выдался сегодня неудачный, пришелся по нулям... Транспорт на месте.

- То, что транспорт на месте, - я уже понял, - сказал Арнаутов. Заходил в гараж. - Голос его был едва слышен, он пропадал, его забивали странные взвизгивания, хохот, треск, чье-то громкое бормотанье - телефонный эфир был полон странных, очень неожиданных звуков. - Где вы находитесь?

- Около метро.

- Чего ко мне не зашли?

- Было бы с чем заходить - зашли б, а так чего впустую глаза мозолить?

- Как чего? Чайку попили бы, о положении негров в Африке погутарили б... - странно старик говорил, никогда раньше не предлагал чаю. - Так ты это... В будущем, парень, не обходи меня. Ладно?

- Ладно, - пообещал Каукалов, угрюмо усмехнувшись, и повесил трубку.

- Чего это он? - спросил Аронов, он стоял рядом, сгорбившись и засунув руки в карманы едва ли не по самые локти.

- Забеспокоился что-то хрыч. Раньше никогда не беспокоился, а сейчас забеспокоился...

- Может, ему перца кто-то под хвост сыпанул?

- Может.

Они были недалеки от истины. Через полтора часа к старику Арнаутову приехала Ольга Николаевна, появилась в его тесной, хотя и богато обставленной прихожей, будто царица, стянула с руки лайковую перчатку. Спросила коротко и презрительно:

- Ну?

- Мимо, Олечка Николаевна. Впустую ребята проездили.

- Впустую? - Ольга Николаевна стянула перчатку со второй руки, пошевелила пальцами. Лицо у неё было озабоченным. - Сегодня засыпалась группа на Новорижском шоссе. Взяли бойцов чистенькими, не придерешься. Едва они отжали фуру, как налетели собровцы...

- И-и-и, - выдавилось из старика Арнаутова испуганное. - И что, всех под корешок?

- Сидят в Тушино, в одном из отделений, в подвале. Если расколются и начнут сыпать - знаешь, какая лавина покатится?

Старик Арнаутов забегал, засуетился вокруг Ольги Николаевны, завсплескивал руками. Ольга Николаевна холодно и брезгливо следила за ним.

- Но нас-то они не выдадут! - наконец вскричал старик Арнаутов.

- Выдадут, - хмуро пообещала Ольга Николаевна, - ещё как выдадут! Только почувствуем, что кольцо сужается - устроим на отделение налет, чтобы этих... - Она выразительным движением перечеркнула воздух. - Понятно?

- Так точно, Олечка Николаевна, - пробормотал Арнаутов, продолжая суетиться. - Если что, такой налет организуем - чертям станет тошно.

- Если же их решат перевезти на новое место до того, как они расколются - уберем во время перевозки.

- И это будет сделано в чистом виде, - пообещал Арнаутов.

- Займись этим сегодня же, старик! - Она натянула на одну руку перчатку. - А эти, что... впустую, значит, съездили?

- Пока впустую, Олечка Николаевна. Да и погода, сами видите, какая...

- Самый раз. Нам чем погода хуже - тем лучше.

- Совершенно верно, Олечка Николаевна, - подобострастно пробормотал Арнаутов. - А насчет тех, что прокололись, не беспокойтесь, Олечка Николаевна, уберем так, что даже картофельных очисток не останется. Наводочка только нужна. Адресочек, где сидят, будут ли перевозить на новое место. Если не будут - подготовим налет, а коли будут - нам большое облегчение... Надо знать только, когда...

- Это я сообщу, - Ольга Николаевна нервно щелкнула зажигалкой, закурила. - Впустую, значит, съездили, - вновь задумчиво произнесла она.

- Завтра снова отправляются на охоту, Олечка Николаевна, - старик Арнаутов, будто опытный лакей, отвесил поклон своей строгой гостье, - вы уж извиняйте за то, что они пролетели впустую... Ребята-то молодые.

- Смотри, старик, они - твои крестники, ты за них в ответе.

- Знаю, знаю, Олечка Николаевна...

- И вот ещё что, - Ольга Николаевна перебила Арнаутова железным голосом. - Гараж твой, дед, - картонный. Того гляди, его местные гайдаровцы на гайки разберут либо он просто рухнет от старости. Надо снять в аренду новый гараж. Капитальный, с хорошим подъездом. Каменный. Понятно? С подсобными помещениями...

- Есть снять гараж с подсобными помещениями, - старик Арнаутов готовно приложил к виску два пальца.

- Мда-а, подсуропили... эти самые, которые на Новорижском... - Ольга Николаевна замерла на секунду, словно бы услышала далекий неприятный звук, лицо у неё вытянулось, стало жестким, почти мужским, Арнаутов поежился, увидев Ольгу Николаевну такой, но через несколько секунд Ольга Николаевна оттаяла, спросила у старика: - В доме никого больше нет?

- Никого, Олечка Николаевна! Мы с внуком живем вдвоем, больше никто у нас не бывает... Я здесь, а Санька - в институте. Иногда до часу ночи не приходит - грызет гранит науки.

- Смотри, догрызется! - на всякий случай предупредила Ольга Николаевна.

- Я в него верю, Олечка Николаевна, - серьезно и счастливо произнес старик Арнаутов.

- А то мы тут болтаем...

- Никто ничего не слышит, Олечка Николаевна, - эхом откликнулся Арнаутов, - в доме никого нет. И подслушивающих устройств нет. Проверено.

Ольга Николаевна ушла, не попрощавшись.

После её ухода старик Арнаутов долго сидел неподвижно на кухне, прикидывал про себя - может, он где-нибудь дал маху? Нет, вроде бы проколов не было. Нигде и ни в чем. а что касается засыпавшихся на Новорижском шоссе пареньков, то их уберут в двадцать секунд... Есть по этой части отменные специалисты... Понадобится, и Сенькиного сослуживца, Каукалова этого, уберем. Вместе с его напарником-еврейчиком. Но это потом, не сейчас. А сейчас пусть пока живет Женька, пусть радуется солнцу, небу, девкам, пусть тискает Ольгу Николаевну себе на здоровье. И не только себе на здоровье очень важно, чтобы волчица эта, Ольга Николаевна Кличевская, никогда не была голодной...

А то она, когда неудовлетворенная, голодная, очень лютая.

Арнаутов задумчиво пожевал губами, повздыхал немного и потянулся к телефону. телефон словно бы почувствовал это, опередил старика на мгновение, зазвонил прежде, чем Арнаутов снял трубку.

Арнаутов произнес молодцевато, с некой школярской бездумностью: