- Не могу купить, - пожаловался Аронов, отодвигаясь от дергающегося водителя, - негде.

- Не могу, не могу, - передразнил его Каукалов, выдернул стальку из разрезанного горла водителя, затем, привычно ухватившись за воротник потертой замшевой куртки с широкими отворотами, в которую был одет водитель, резким движением натянул её мертвецу на голову.

На следующий день, к вечеру, уже в серых мокротных сумерках - с неба с самого утра падала, не останавливаясь ни на минуту, какая-то липкая, похожая на туман, морось, природа сделалась угрюмой, набрякла холодом и этой пронизывающей, оседающей в костях мокретью, и угрюмость природы незамедлительно передавалась людям, - к боксу старика Арнаутова незнакомые ребята пригнали пахнущую свежим лаком милицейскую "канарейку".

Ключи сунули Арнаутову прямо в ладонь:

- Пользуйся, дед! - Через минуту бравые хлопцы исчезли без следа, словно их и не было совсем.

Каукалов с Ароновым уже находились в гараже, - так было договорено, старик перекинул ключи от "канарейки" Каукалову:

- Загоняй в помещение!

Опасливо поглядев в одну сторону, потом в другую, Каукалов загнал машину в бокс. Потер с озадаченным видом подбородок, потом щеку - казалось, к лицу прилипла противная влажная паутина, но никакой паутины не было, дернул старика Арнаутова за рукав.

- А ничего, что все происходит на виду? - Каукалов потыкал рукой в соседние боксы. - Все видят, что в гараже у вас бывают разные машины. Сейчас вот - милицейская "канарейка"...

- Ну и что? - Арнаутов легкомысленно улыбнулся.

- Заложат ведь!

- Не заложат. Все здешние гаражи вместе с владельцами вот где находятся! - Арнаутов сжал руку в кулак, показал Каукалову. - Понял, где?

- И все равно... - Каукалов поерзал плечами. - Неуютно как-то себя чувствуешь. А вдруг!

- Исключено! - решительно отсек сомнения старик Арнаутов и на манер легендарного Чапая рассек воздух рукой.

Вскоре из гаража вышли два подтянутых, щеголевато одетых милиционера в ладно сидящей форме, смущенно посмотрели друг на друга, после чего Арнаутов, обращаясь к Илюшке, одобрительно вздернул большой палец правой руки, потыкал им воздух:

- Во как выглядишь, еврейчик! На пять с плюсом! Настоящий мент! Никогда не думал, что тебе так здорово может идти милицейская форма!

Аронов глянул на старика Арнаутова, поклонился ему, потом перевел взгляд на Каукалова:

- Тебе, Жека, это самое... Тебе тоже здорово идет.

Через пятнадцать минут в боксе появилась Ольга Николаевна, изящная, пахнущая хорошими духами, в строгом синем костюме, похожая на очаровательную конгрессменшу либо манекенщицу из американского фильма, критически оглядела Каукалова и, щелкнув замком сумочки, достала сигареты. На Аронова она даже не посмотрела, словно того и не существовало.

Прикурив от услужливо поднесенной стариком Арнаутовым спички, пустила струю дыма в лицо Каукалову и произнесла спокойно и иронично:

- Ну что ж... Очень даже ничего, - снова пустила дым в лицо Каукалову. - Собственно, кое-кого я уже видела в милицейской форме...

Каукалов, вспомнив, как стоял перед ней, босой, на холодном синтетическом ковре, в мятом обмундировании, неожиданно стыдливо потупил голову.

Ольга Николаевна вторично щелкнула сумочкой, достала оттуда два красных, с разлапистыми гербами, удостоверения, протянула их Каукалову.

Тот аккуратно раскрыл одно, и радостная волна толкнула его в грудь, от толчка громко забилось сердце: с фотокарточки на него глядел он сам худощавый, с широким волевым подбородком, украшенным ямочкой, в отутюженной рубашке и плотно подтянутом галстуке, с капитанскими погонами на плечах. В графе "должность" стояло: "старший инспектор 4-го дивизиона дорожно-патрульной службы ГАИ ГУВД Московской области". Край фотокарточки был припечатан красным давленым оттиском, удостоверяющим, что фотография подлинная. Каукалов не смог сдержать улыбки на лице, подержал удостоверение на руке с блаженным видом, словно бы определял его вес, и спросил у Ольги Николаевны:

- Настоящее?

- Не совсем. Но от подлинного никто никогда не отличит. Если только кадровики из Главного управления внутренних дел Московской области. В метро можете ездить бесплатно. На автобусах и электричках - тоже.

Она ещё раз осмотрела Каукалова, потом мельком глянула на Аронова и сказала, закурив очередную сигарету:

- Завтра вы отправляетесь на свободную охоту. Кроме автомата Калашникова, получите два пистолета. - Ольга Николаевна по-свойски хлопнула по плечу старика Арнаутова: - Мороз Красный Нос вам их и выдаст. Вопросы есть?

Вопросов не было. Каукалов так и сказал:

- Вопросов нет.

Ольга Николаевна вкусно пыхнула дымом:

- Люблю людей, которые все понимают с полуслова.

Уезжая домой, она забрала с собой Каукалова. Аронов, переодевшись в гражданское, торопливой трусцой побежал к метро в одиночку. Ему не терпелось проверить, пустят его бесплатно по удостоверению или не пустят? С другой стороны, было боязно: а вдруг раскусят?

В метро Аронова пустили без всяких задержек, контролерша лишь бегло взглянула на красные корочки с золотым тисненым орлом и сделала разрешающее движение рукой...

В машине Каукалов деликатно, даже заискивающе, спросил у Ольги Николаевны:

- И как это вам удалось добыть такие роскошные удостоверения?

Ольга Николаевна скосила глаза на Каукалова, вдруг взгляд её посветлел, зрачков почти не стало видно, она сладко застонала и, раздвинув колени, провела себя рукой по животу. Прошептала:

- А не остановиться ли нам где-нибудь?

Но они ехали по многолюдной улице, останавливаться было негде.

Неожиданно она больно схватила Каукалова за волосы, резко пригнула к себе, к своему животу, ещё ниже, вновь задушенно, давясь собственным дыханием, застонала, а потом так же резко оттолкнула. Произнесла жестко, пришла уже в себя, - цедя слова сквозь зубы:

- Потом. Все потом...

В квартире она начала раздеваться прямо с порога. Приказала Каукалову, не поворачивая головы, тоном отрывистым, будто расследовала уголовное дело у себя на службе:

- Раздевайся!

Каукалов послушно принялся стаскивать вещи.

Пожалуй, никогда раньше он не сталкивался с такой страстью, впрочем, опыт по этой части у него был не очень богатый, но все равно, кое-какой запас уже имелся, - но с подобными женщинами он ещё не встречался. Ольга Николаевна так выжала его, что он минут десять, обессиленный, валялся на полу, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой, а потом, перевернувшись на живот, подставил под себя локти и ошалело помотал головой:

- Уф!