— Ну хорошо, — твердо заявил Хьюго. — Я позвоню твоей хозяйке и напрошусь на обед.

— Ну что ты… — рассмеялась Диана. — Ты никогда этого не сделаешь!

— Думаешь? — Голос Хьюго звучал решительно. — А вот увидишь. Глазом не успеешь моргнуть, как я стану для Шнайберов своим в доску.

— Когда ты и это претворишь в жизнь, я действительно поверю, что небезразлична тебе, — насмешливо проговорила Диана.

— Если ты и сейчас в этом сомневаешься, — совершенно серьезно ответил Хьюго, — то ты просто дурочка.

— Я всегда была такой, — беспечно отозвалась Диана.

Прошло еще немного времени, и Диана освоилась у Шнайберов. Привыкла, что ей приказывают, приспособилась всем угождать, и прошлое начало казаться ей каким-то полузабытым сном.

У нее не было никакого желания вернуть его, поскольку даже воспоминания о прежней жизни приносили ей боль.

Многое вообще испарилось из ее памяти, даже при желании она не могла бы вспомнить отдельные моменты.

Лоэлия Стэндиш заметила, как изменилась Диана, и была очень рада и удивлена такой перемене.

— Это лишний раз доказывает, что нельзя вот так поспешно судить о людях, — делилась она с мужем. — Я и представить себе не могла, что Диана способна выдержать подобное испытание, хотя и очень люблю ее.

И откуда только берется у человека мужество в суровый час! Просто удивительно! Видимо, каждый может быть героем, если жизнь заставит.

Джек Стэндиш кивнул.

— Ты права, — согласился он. — Я уже не раз мысленно извинялся перед Дианой за то, что иногда не очень хорошо думал о ней.

— Самое смешное, — добавил Джек, — что она выглядит гораздо счастливее, чем раньше. Исчезла привычка смотреть на людей свысока, так меня раздражавшая. Интересно, что теперь скажет Барри.

— Это и в самом деле интересно.

Вскоре Диана отпросилась у Шнайберов на выходные, чтобы съездить в Охотничий дом. Лоэлия с Джеком неоднократно ее приглашали, однако до сих пор она никак не могла вырваться.

А сейчас ей повезло: Рут простудилась и заявила, что все выходные будет лежать в постели.

Диана по опыту знала: Рут завалится в постель с каким-нибудь модным романом, положив рядышком коробку шоколадных конфет и пододвинув поближе телефон.

И она решила не упускать такую великолепную возможность и поехать к друзьям.

Отпустили ее весьма неохотно, но это не имело для Дианы никакого значения. Ей казалось, что никогда она еще так не радовалась, как при одной только мысли о том, что скоро опять увидит Джека с Лоэлией, а самое замечательное — на целых два дня она станет свободным человеком.

«Так бы и расцеловала всех», — радостно думала она, торопясь на вокзал Паддингтон.

Пассажиры приветливо смотрели на высокую улыбающуюся девушку, которая спешила по перрону к первому вагону, видимо полагая, что чем ближе будешь сидеть, тем быстрее доедешь до нужной станции.

Сейчас Диана и не вспоминала, какие мрачные мысли овладевали ею еще совсем недавно: когда она в последний раз возвращалась от Стэндишей.

Она лишь радовалась, что вскоре вновь увидит своих старых добрых друзей, милый ее сердцу Охотничий дом, а самое главное — насладится прекрасным чувством свободы.

На вокзале в Малверне ее ждала машина, а когда приехали домой, оказалось, что Лоэлия уже накрыла стол к чаю в просторном холле.

Как все вокруг знакомо! И радостный лай собак, и теплые объятия Лоэлии, и дружеское рукопожатие Джека. Диана вдруг почувствовала, что глаза ее наполняются слезами.

Сдержать их ей не удалось.

— Родные мои! — прошептала она. — Как я счастлива!

И схватив на руки маленького фокстерьера, порывисто прижалась к его грубой шерстке.

— Не обращай на меня внимания, — сказала она Лоэлии. — Я так глупо себя веду. Но если бы ты знала, как я рада вас видеть!

— А мы как рады, ты и представить себе не можешь, — ласково проговорила Лоэлия, беря подругу за руку. — Ну, рассказывай, как ты там.

И Диана принялась рассказывать о себе начиная с того момента, когда они расстались. I ^на поведала обо всем, что произошло с ней за последние месяцы: о трудностях, которые испытала, о вечно недовольной Рут, о ханжеском поведении миссис Шнайбер и высокомерной прислуги. И тут же осеклась. О чем это она тут толкует? Никаких трудностей не было! Жизнь у Шнайберов вдруг предстала перед ней совсем в ином свете, и она начала весело рассказывать об этом семействе Лоэлии и Джеку.

Диана с юмором описывала недостатки своих хозяев. Добродушно и безобидно, как если бы говорила о своих самых близких друзьях, рисовала она их карикатурные портреты.

Джек и Лоэлия так и покатывались со смеху, слушая Диану, и перед ними как наяву вставали картинки незамысловатого быта Шнайберов.

Вот миссис Шнайбер изо всех сил пытается преодолеть морскую болезнь во время путешествия в Монте-Карло, с тем чтобы сфотографироваться у рулевого колеса своей яхты.

Вот Рут бегает по всему Лондону от одного врача к другому, чтобы найти такого, кто избавил бы ее от лишнего веса, а вернувшись домой, тут же начинает усердно поглощать шоколадные конфеты, сводя тем самым на нет все усилия врачей.

Досталось и величавому дворецкому, с полнейшим презрением относящемуся к своим хозяевам, обожающему детективы и позволяющему себе вежливый тон лишь с теми гостями, которые, по его мнению, происходят из знатных семей.

Вместе с Дианой переживали они за мистера Шнайбера, в поте лица добывающего деньги, которые шли лишь па развлечения.

Диана и не предполагала, что умеет шутить беззлобно.

Но именно так она и рассказывала сейчас о Шнайберах, к которым уже успела привязаться.

Диана видела их недостатки. С каждым днем все явственнее вырисовывалась для нее трагедия этой семьи, тщетно мечтавшей попасть в высшее общество. И ей было бесконечно жаль их.

В Лондоне она старалась не обсуждать Шнайберов со своими многочисленными знакомыми.

Она не могла отплатить за их гостеприимство и доброжелательность черной неблагодарностью.

И сейчас, разговаривая с Лоэлией и Джеком, Диана не хотела дешевого сочувствия друзей.

Она впервые обсуждала свою настоящую жизнь и с удовольствием находила в ней забавные стороны.

«Раньше мне и в голову не приходило смеяться над своим теперешним положением», — внезапно подумала она.

И, обращаясь к Лоэлии, заметила:

— Правда, все это забавно? Я имею в виду мою жизнь. И самое интересное, что мне она ужасно нравится.

Говоря это, Диана ничуть не кривила душой.

После чая Лоэлия отправилась в детскую поцеловать на ночь сынишку. Диана сидела перед камином, в котором полыхали мощные поленья. Она то дремала, то просыпалась, думая сама не зная о чем.