— Я знала, что ты придёшь, Айви.

Ребекка! Я услышала шорох по ту сторону двери и поняла, что моя подруга навалилась на неё, пытаясь открыть. Теперь разделяли нас только доски двери.

— Разумеется, я не могла не прийти, — сказала я, с потрясающей быстротой пробуя ещё три ключа. — Я знаю, ты тут ужасно страдала, дорогая, но теперь всё позади. Потерпи ещё чуть-чуть, и мы вернёмся в Лондон.

— Они на это и рассчитывали, — прошелестела она. — Они надеялись, что я стану приманкой для тебя. Но я же предупреждала тебя, Айви. Почему ты не послушала?!

— А что мне было делать — бросить тебя тут? — Я быстро вытащила ключ и вставила на его место новый.

— Да, именно так тебе и следовало поступить. — Голос Ребекки окреп. — Ах, Айви, уходи скорее отсюда — добром это не кончится!

— Очень даже кончится. Ты вернёшься домой к своим родным — они будут вне себя от радости, когда увидят тебя в Баттерфилд-парке.

— Перестань! — резко сказала она, и сердце моё сжалось. — Ты не понимаешь. Для этого уже слишком поздно.

Она умолкла. Лишь тяжёлое дыхание доносилось из-за двери. Или мне это только чудилось.

— Ребекка, что тут с тобой делают? Что вообще творится в этом доме?

— В этом доме умирает последняя надежда, — отвечала она, — потому что выжить здесь ей не под силу. Я смирилась со своей судьбой, Айви, и ты смирись. Если ты придёшь снова, то сделаешь мне только хуже. Покинь Проспу и не возвращайся сюда!

— Я без тебя никуда не уйду.

— Так надо! Если они найдут тебя, то…

— Вот она! — раздался крик. И следом — громкий свист.

Я обернулась. По коридору ко мне бежала уродливая великанша, которую я заперла в комнате мистера Блэкхорна, а с ней какой-то верзила с такой же коротко стриженной головой и в оранжевом мундире.

— Кажется, твоё спасение откладывается, дорогая, — сообщила я подруге с умопомрачительным спокойствием.

Ребекка принялась колотить в дверь:

— Беги, Айви! Беги подальше отсюда!

Но я не побежала.

— Не бойся, Ребекка. Правило номер семь Амброуза Крэбтри гласит, что границу между мирами пересёк только мой дух и мне ничего не грозит. В эту самую минуту я нахожусь в Лондоне, в покое и безопасности. Так что волноваться совершенно не о чем.

Поэтому я была несколько потрясена, когда двое мускулистых стражей этого места схватили меня за руки и прижали к стене. Женщина уставилась на меня во все глаза и вдруг ахнула:

— Это она!

— Она не спит, — прогудел её сообщник. — Светоч Справедливости наградит нас медалями.

— Немедленно отпустите меня, а не то я вам обоим покажу, где раки зимуют!

Вместо ответа они поволокли меня по коридору. Я действовала так, как велел голос разума: кричала, пыталась хорошенько покусать их, лягалась со всем возможным усердием. Но они даже не поморщились. Уже у самой лестницы я от души наступила женщине на ногу. Это сработало. Уродливая негодяйка взвыла и выпустила мою руку. Я не замедлила этим воспользоваться, ткнув её безмозглого дружка пальцем в глаз. Он заорал так, что и повитуха бы поразилась, и попятился.

С быстротой света я бросилась обратно к двери Ребекки и принялась снова пробовать ключ за ключом, вопреки всему надеясь, что мне удастся освободить подругу.

— Держись, дорогая! — крикнула я.

— Уходи, Айви! Беги со всех ног!

— Совершеннейшая чепуха. Я не могу уйти без тебя и не уйду.

Моя голова запрокинулась назад. А что ей ещё оставалось, если стриженая охранница схватила меня за волосы и дёрнула? Ключи у меня отобрали. Я сражалась как тигр, но и глазом моргнуть не успела, как меня снова потащили по коридору.

— Ну, теперь пусть Светоч Справедливости с тобой разберётся, — сказала громила, гадко ухмыляясь.

— Не позволяй им схватить тебя, Айви! — крикнула нам вслед Ребекка. — Что угодно, только не попадайся им!

— Кажется, тут от меня мало что зависит, дорогая! — крикнула в ответ я.

— Всё в твоих руках, Айви! — донесся до меня отчаянный голос Ребекки. — Вспомни, как ты попала сюда! Ты можешь вернуться точно так же!

— Прикуси язык, Баттерфилд, а не то тебе не поздоровится! — огрызнулась женщина-горилла.

— Но как? — крикнула я.

— Ты приподняла завесу… — Голос моей подруги стал слабеть. — Ты приподняла завесу, а теперь опусти её. Опусти её, Айви…

Мы были уже на лестнице, и мои пленители волокли меня вниз. Я позволила своим рукам повиснуть плетьми. Мои ноги превратились в желе. Я не очень хорошо понимала, что делаю. Знала только, что все мысли мои — о Лондоне. А все тревоги — о Ребекке. И я дала им волю.

Один из стражей закричал. Что-то вроде:

— Держи её, дура!

— Я пытаюсь! — раздался отчаянный крик в ответ.

Ступеньки пошли волнами, поднимаясь и опадая словно океанский прибой. А потом руки, державшие меня, — нет, оба моих пленителя целиком растаяли в воздухе. Дворец Проспы стал оседать, уходя в землю, и я провалилась в пустоту. Мне было ничуточки не страшно.

Я закрыла глаза, раскинула руки в стороны и камнем полетела вниз. Но опустилась на землю мягко, как пёрышко. Просто подо мной вдруг обнаружилась брусчатка. Кажется, я пару раз перевернулась, не в силах сразу остановить движение. Моя ночная рубашка намокла. Я лежала на мостовой Уинслоу-стрит. Я поднялась на ноги и застыла, пытаясь прийти в себя.

Ребекка была так близко! Всего лишь какая-то дверь разделяла нас. Но мне не удалось вернуть её домой. И что произошло с мистером Блэкхорном? Его душераздирающие рыдания до сих пор звучали у меня в ушах. Что же делают с ними во Дворце Проспы? Они ведь должны лечить людей, которых поразила болезнь под названием Тень… И почему Ребекка не хотела, чтобы я её спасла? Это всё нечестно. И непонятно. И грустно.

Я вернулась на тротуар. Глаза мои подёрнулись слезами, всё вокруг стало расплываться. Это от ветра. Просто ветер в лицо. Оглянувшись напоследок на провал на месте Дворца Проспы, я вытерла слёзы и пошла домой.

— Ты очень хорошо прочитала стихи, Айви.