— Продолжай.

— Например, седьмое правило гласит, что в иной мир отправляется только душа, и потому путешественнику никто не может навредить. Так вот, мне известно из достоверных источников, что путешественника между мирами могут пренеприятнейшим образом хватать за руки и таскать за волосы.

Библиотекарша побледнела:

— О боже!..

— Я так хотела помочь ей, но Ребекка сказала… — Я понизила голос до шёпота и с мольбой уставилась на мисс Бойни. — Она сказала, чтобы я больше не приходила. Что ей от этого только хуже. Должна признаться, дорогая, я не очень хорошо понимаю, как быть. Я не могу бросить её в этом ужасном месте, но мне невыносима мысль о том, что я могу обречь подругу на ещё более страшные страдания, если вернусь за ней.

— Бедная девочка, — с проникновенной нежностью сказала мисс Бойни. — Забудем о том, куда подевалась рукопись. Ты совершенно права, что решила прислушаться к мольбам своей подруги и оставить попытки. — Она кашлянула. — В конце концов, ты сделала всё, что в твоих силах. Кто упрекнёт тебя за то, что ты сдалась? Уверена, Ребекка поймёт.

Бедная добросердечная мисс Бойни! Она так старалась поддержать меня, убедить, что я поступлю правильно, если опущу руки. Но, как ни странно, её слова подействовали на меня совсем не так, как она хотела. Как мне вообще могло прийти в голову бросить Ребекку на произвол судьбы?! Никогда себе не прощу!

— Простите, мисс Бойни, но подруге нужна моя помощь, и я её не оставлю.

Библиотекарша слабо улыбнулась:

— Какая ты храбрая, Айви.

Дом семейства Дамблби оказался роскошным.

Эстель встретила меня у дверей, поприветствовала так тепло, словно мы были старыми подругами, и повела знакомиться со своим двоюродным дедушкой. У старика было очень хрупкое здоровье, и он редко покидал свои комнаты наверху.

— Я так рада, что ты нашла возможность прийти, Айви, — говорила она, пока мы поднимались по величественной лестнице с перилами, отделанными слоновой костью. — Я боялась, тебя не отпустят.

— Сегодня у нас поминки, — охотно пояснила я. — А потом мамаше Снэгсби ещё предстоит долгий разговор со скорбящей вдовой, которая хочет, чтобы из её покойного супруга сделали чучело и прибили к стене. Так что я совершенно свободна.

— Рада это слышать, — тепло отозвалась Эстель. — Мне так жаль, что приходится держать нашу дружбу в секрете, но иного выхода, увы, нет…

— Не тревожьтесь, дорогая. В надувательстве мне нет равных.

Барон Дамблби оказался человеком весьма незаурядной наружности. Короткие ручки. Ноги как ножки грибов. Лицо как маринованный артишок. И весь скрюченный. Поскольку мне было не привыкать к светским беседам с аристократами, я тепло поздоровалась с ним и непринуждённо заметила, что он здорово смахивает на тумбочку для обуви.

Дворецкий барона уставился на меня, будто я сказала что-то неподобающее.

Но сам барон тихо рассмеялся:

— Я и раньше-то не был рослым молодцем, а в последние годы моя спина и вовсе от рук отбилась.

— Надеюсь, ты любишь торты, Айви, — сказала Эстель, когда их горничная по имени Берта принесла чай. — У нас есть торт с земляничным кремом и с ванильным суфле.

— Я отведаю и того и другого. И не стесняйтесь, отрезайте кусочки побольше, я просто умираю с голоду.

Пока Эстель хлопотала над подносом, я помогла барону устроиться в кресле у огня и проявила чудеса заботливости, подложив подушку ему под спину. Бедняга поморщился, опускаясь в кресло.

— Вас мучают сильные боли в спине? — спросила я.

— Боюсь, что так, — негромко ответил он.

— Я знаю прекрасное средство, — вызвалась я. — Всё, что нужно, — это чашка свиного жира, кусок верёвки, деревянные ложки и люк.

Барон весело рассмеялся. Понятия не имею, по какому поводу.

Тут я заметила на столике миниатюрный портрет миловидного юноши. У него были каштановые волосы, умные глаза и застенчивая улыбка.

Когда стол к чаю был накрыт и горничная с дворецким удалились, мы некоторое время развлекались непринуждённой светской беседой. Потом барон попросил Эстель принести из гардеробной его очки.

— Конечно, дедушка, — ответила красавица.

Когда и она ушла, старый барон повернулся ко мне:

— Я рад, что у Эстель появилась новая подруга. Она слишком мало общается с девушками своего возраста. Моё сердце сжимается, когда я вижу свою внучатую племянницу в такой великой печали. Смерть матери была тяжким ударом для неё, и, конечно, Себастьян…

— О да, я очень хорошо понимаю её чувства. Я недавно потеряла свою лучшую подругу, хотя сейчас я делаю всё возможное, чтобы вернуть её. Что же до Себастьяна — думаю, не стоит переживать за него.

— Ты знаешь что-то о моём племяннике?

— Только то, что он был очень влюбчивый парнишка и по уши втрескался в свою сиделку. — Я откусила большой кусок торта.

— Похоже, Эстель поведала тебе эту печальную историю. — Барон взял со столика потрет юноши. — Скажи, разве он не красавец?

— Просто умопомрачительный.

— Себастьян был застенчивым юношей, он трудно сходился с людьми. Но эта девушка словно вернула его к жизни. Между ними возникли весьма тесные узы.

— Да, к сожалению. — Эстель вернулась и довольно-таки грубо бросила очки деду на колени. — Пока мой брат не встретил эту девушку, он был предан нашей семье. Он должен был унаследовать угольные шахты Дамблби и присматривать за ними, чтобы мы процветали, как в те времена, когда был жив наш отец. Но после знакомства с этой девицей ему это стало неинтересно!

Хотя я была совершенно уверена, что голову Себастьяну вскружила не кто иная, как Гретель Снэгсби, я решила всё же разузнать кое-какие подробности, прежде чем объявлять о своем потрясающем открытии:

— Как она выглядела?

— Внешность у неё была самая непримечательная. Волосы тёмные, — сказала Эстель, усаживаясь рядом со мной на мягкую кушетку и обнимая шёлковую подушку. — Правда, у неё были огромные голубые глаза. Уверена, она гипнотизировала ими моего брата. Хотя всё равно не понимаю, что он в ней нашёл.

У Гретель были тёмные волосы и голубые глаза — правда, на портретах кисти мамаши Снэгсби эти глаза не казались слишком уж большими или гипнотизирующими. Но это явно была Гретель!

— Держись за что-нибудь, дорогуша, — посоветовала я, уминая последний кусок торта. — Потому что сейчас я раскрою тебе тайну Себастьяна и его единственной любви.

Эстель ахнула. Едва не набросилась на меня:

— Ты знаешь, что произошло с моим братом?!

— Не вполне, — радостно ответила я. — Но я знаю, кто была девушка, которая похитила его сердце.

Барон Дамблби выглядел довольно-таки ошарашенным.