— А что, если мы поймаем Беккера слишком рано? — спросил Дэвенпорт. — До того, как узнаем имена этих ребят?

Лили пожала плечами.

— Тогда ты вернешься домой, а мы найдем какой-нибудь другой способ решить проблему.

— Ясно.

— Итак, в настоящий момент мы будем рассчитывать на то, что этот чертов псих продержится еще несколько недель и, возможно, зарежет какого-нибудь ребенка, а мы тем временем сумеем выявить тех, кто нас интересует, — пробормотал себе под нос О'Делл, глядя на полупустую тарелку с гренками и сиропом. Он повернулся к Лили. — Тебе известно, что мы в заднице, Лили? В самой настоящей заднице.

— Послушайте, это же Нью-Йорк, — сказал Лукас.

О'Делл расправился с остатками гренков, попутно рассказывая о том, как Петти с помощью компьютера искал убийц.

— Существует ли вероятность того, что он обнаружил что-нибудь неожиданное? — спросил Дэвенпорт.

— Вряд ли. Здесь так не бывает. Когда имеешь дело с компьютером, ты просеиваешь информацию и продвигаешься вперед дюйм за дюймом. Не стоит рассчитывать, что машина выдаст тебе распечатку, на которой будет написано: «Это сделал Джо Блоу». Я думаю, с тем свидетелем что-то произошло.

Когда они выходили из ресторана, заместитель начальника снова шагал впереди, кивая одним посетителям и игнорируя других. Лили схватила Лукаса за рукав и удержала его, чтобы он чуть-чуть отстал.

— Вот, держи.

Она протянула ему ключи на кольце.

— Быстро вы справились, — заметил Дэвенпорт.

— Это же Нью-Йорк, — ответила она.

Около ресторана «Эвери» Лукас взял такси и поехал к дому, в котором жила Фелл. Водитель, низенький человек с белой бородой, дождался, пока пассажир сядет на заднее сиденье, и тут же спросил:

— Видели «Отверженных»?

— Что?

— Вот что я вам скажу: вы много потеряли, — заявил таксист. От него пахло сырым луком, и он весь пропитался потом. — Куда вам нужно? Хорошо… Послушайте, вам необходимо посмотреть «Отверженных». Я в том смысле, что зачем вы приехали в Нью-Йорк, если не собираетесь на представление? Вы только гляньте на этого полоумного придурка, прошу меня простить за грубость, как вы считаете, разве можно выпускать таких ненормальных на улицы города? Боже праведный, и где он только учился водить? — Он высунулся из окна и принялся отчаянно сигналить. — Ты где учился управлять машиной? В Айове, что ли? Эй, приятель… — Убрав голову назад, таксист проговорил: — Знаете что, если бы мэр не был черным…

Лукас позвонил Фелл в офис из телефона-автомата, висящего на стене парковочного гаража. Краска, разрисованная нечитабельными письменами, облезала, открывая еще один слой граффити.

— Барб? Это Лукас. Я на минутку забегу к себе в гостиницу. Наш договор насчет ланча еще в силе?

— Конечно.

— Отлично. Скоро увидимся.

Он повесил трубку и посмотрел на противоположную сторону улицы, на дом, в котором жила Фелл. Примерно тысяча квартир. Может, и больше. Ряды одинаковых балконов, на каждом несколько растений, на большинстве велосипеды. Горные велосипеды, какие предпочитают яппи, на случай если им придется столкнуться с непредвиденной ситуацией в Центральном парке. Некоторые из них, насколько Лукас мог рассмотреть снизу, были прикреплены цепями к решеткам балконов.

В вестибюле дома дежурил охранник в стеклянной будке. За его спиной виднелись два ряда стальных ящиков для почты. Мужчина в плохо сидящей серой униформе с идиотским видом смотрел на вошедшего.

— Где контора сбыта? — спросил Лукас.

В глазах охранника промелькнула искра понимания. Эта ситуация была четко прописана в его инструкциях.

— Второй этаж, сэр, и поверните направо.

— Спасибо.

Как хорошо, когда твоя квартира надежно защищена! Лукас вернулся к лифтам, нажал на кнопку второго этажа. На нем располагалось несколько офисов, все по правой стороне. Не обращая на них внимания, Дэвенпорт свернул налево. Отыскал лестницу, поднялся на один этаж, подошел к лифту и нажал на кнопку с цифрой шестнадцать.

Телефонный звонок позволил ему убедиться, что Фелл в Мидтауне и она не выскользнула незаметно из участка, чтобы перекусить, заплатить по счетам или еще по какой-нибудь надобности. Фелл жила одна, так она сама сказала. Ее адрес и домашний телефон Дэвенпорт нашел в списке личного состава в офисе.

Никого не встретив по пути наверх, Лукас вышел в пустой коридор, свернул налево, понял, что ошибся, и пошел в обратную сторону. Дверь в квартиру Фелл была зеленого цвета, другие — голубого, ярко-красного и бежевого. В остальном они ничем не отличались друг от друга. Дэвенпорт постучал. Никакого ответа. Он огляделся по сторонам и постучал еще раз. Снова никто не отозвался. Тогда он вставил один из ключей и угадал с первого раза — дверь открылась. Тишина внутри была пропитана напряжением.

«Скорее, скорее, скорее», — сказал себе Лукас.

В квартире едва заметно пахло табаком. Стеклянная раздвижная дверь гостиной, прикрытая светлой занавеской, вела на балкон. За окном открывался вид на отдельно стоящий дом. За ним вдали Лукас видел другие кварталы. Пустое пространство за зданием напротив, судя по всему, было Гудзоном, с Нью-Джерси на другом берегу.

Квартира оказалась довольно чистой. Мебель по большей части подобрана со вкусом и хорошего качества. Два мягких кресла фирмы «Ла-зед-бой» расположились перед большим цветным телевизором. Между креслами, заваленными журналами «Элль», «Вог», «Оружие и амуниция», пристроился низкий столик, на котором тоже лежали журналы, а под столиком обнаружилась стопка романов. Рядом с телевизором стоял шкафчик с проигрывателем CD-дисков, вращающаяся стойка с кассетами и видеомагнитофон. На втором столике тоже были сложены журналы и четыре пульта дистанционного управления. Рядом с ними красовался огромный бокал для бренди, заполненный спичечными коробками — «Окна в мир», «Русский чайный дом», «Дубовая комната», «Четыре сезона». Некоторые коробки были нетронутыми и выглядели так, будто попали сюда из сувенирного набора. Другие были более потрепанными и наполовину использованными, и среди них несколько из бара, в котором они побывали накануне вечером: один с короной, один с шахматным конем и еще один с изображением палитры. В пепельнице Лукас заметил четыре окурка.

На стенах вокруг телевизора висели фотопортреты: женщина стоит на пирсе с немолодой парой, возможно родителями, и еще один снимок той же женщины в свадебной фате. На следующей фотографии широкоплечий молодой мужчина на склоне холма, с колли и винтовкой двадцать второго калибра, затем тот же молодой человек, только старше, в военной форме, под вывеской с надписью: «Я знаю, что попаду в рай, потому что прошел через ад. Корея, 1952». Что-то с этим молодым человеком было не так… Лукас присмотрелся внимательнее. Его верхняя губа казалась слегка искривленной, как будто ему сделали операцию, чтобы исправить заячью губу.