— Нет… Эрик… не… он.

Черт, почему она не может нормально произнести предложение целиком?

— Эрик, — сказал Кертис, — я же говорил тебе, что она помнит. Не удивлюсь, если она сама пришла к нему. Мы же всегда знали, что они встречаются. Я не раз тебе говорил, что Тамара никогда не будет одной из нас. Это ты привел ее в отдел. Интересно, сколько секретов она уже разболтала?

— Тамара не предаст нас, Кертис, — ответил Дэниэл, но в голосе звучали нотки сомнения.

— Тогда зачем она смешала таблетки с выпивкой? Из-за чувства вины, поверь мне. Она продала нас и мучается.

— А что она могла ему рассказать? Она же ничего не знает о расследовании.

— Мы знаем что. — Курт многозначительно посмотрел на друга. — Думаю, Маркгванд захочет нас убить. Мы лучшие в деле разработки вампиров. Он избавится от нас, отбросив все достижения отдела на двадцать лет назад.

— Можно подумать, что я этого не понимаю.

Тамара пыталась что-то сказать, но внезапно провалилась в черную бездну. Разговор двоих мужчин, которых она так любила, стал глуше.

— Он должен прийти к ней. Как раньше.

— Мы будем начеку. Возьми наркотик и возвращайся.

Эрик ходил по комнате, нервно теребя волосы.

— Где она? Я настроился на нее, но ничего не слышу.

— Может, ей удалось заснуть? Не стоит ее беспокоить.

Эрик покачал головой:

— Нет-нет. Я чувствую, что-то случилось.

Несмотря на раздражение, лицо Роланда было немного обеспокоенным.

— Эта твоя инженю начинает меня утомлять. Какие на этот раз у нее могли возникнуть проблемы?

— Если бы я знал!

Эрик мерил шагами комнату. Дойдя до камина, он повернулся на каблуках и пошел обратно. Остановившись, он взглянул на Роланда:

— Я не должен этого допустить, она уже была на грани помешательства. Когда она осознала, что произошло, чувствовала себя вывалянной в грязи.

— Заткнись, Эрик. Иначе скажешь еще что-нибудь чертовски умное. Если она с удовольствием провела с тобой вечер, сейчас-то ей что беспокоиться? Думаешь, она сама себя не знает? С моей точки зрения, все было так: твоя кровь, которую она получила много лет назад, изменила ее до определенной степени. Это стало причиной вашей ментальной связи и ее бессонницы, которая возникла у нее вполне естественно. Я просто рассуждаю логически. Поэтому она и не возражала, чтобы ты напился ее крови.

Эрик громко и протяжно вздохнул.

— Я говорил тебе, она думает, что влюблена в меня.

— Всего лишь сотню раз за последний час, Эрик. Я, конечно, ничего не имею против. А что в этом странного? Ты тоже вообразил, что любишь ее.

— Ничего я не вообразил. Я действительно люблю ее.

— Почему она не может испытывать те же чувства?

Эрик закрыл глаза.

— Очень хочу, чтобы это было не так. Хватит и моей боли. Нам все равно придется расстаться. Я не желаю ей таких мук. — Он открыл глаза и посмотрел на Роланда. — Это неизбежно.

— Ничего страшного. Еще она могла…

— Даже не думай об этом. — Эрик отвернулся от друга и оглядел комнату. — Такое существование — мой рок. Я не хочу ей такой жизни.

— Если ты имеешь в виду одиночество, то никто не поймет тебя лучше меня, — сказал Роланд упавшим голосом.

— Твое уединение — это твой выбор. Ты так хотел. Мое же вечное одиночество — это моя вынужденная тюрьма. Я никому не могу доверять, зная, что шпионы отдела постоянно следят за мной, чтобы уничтожить.

— Мое уединение… — начал Роланд и мгновенно закрылся, чтобы Эрик не мог прочитать его мысли. — Не имеет значения, о чем мы говорили, — продолжал он уже более уверенным тоном. — Тебе не будет так одиноко, если рядом будет человек, которому ты можешь доверять.

Эрик покачал головой:

— Я уже думал об этом, Роланд. И принял решение.

— Решение принимать не тебе, дорогой друг.

Глаза Эрика вспыхнули яростью, он повернулся к Роланду, чтобы высказать все, что он думает, но в этот момент почувствовал Тамару. Эрик постарался сконцентрироваться. Запах какой-то странный, все чистое, стерильное. Что-то знакомое.

— Господи, она в больнице!

Эрик бросился к двери, но Роланд остановил его:

— Подожди, Эрик. Когда дело касается Тамары, ты перестаешь руководствоваться здравым смыслом. — Он взял черный длинный плащ и накинул его на плечи. — Неужели ты отправишься один? Это же опасно.

— Хорошо. Но, Роланд, ты не можешь идти в этом в больницу. Ты похож на героя фильма ужасов.

— Я и не собираюсь входить внутрь. Терпеть не могу такие места.

И правда, Роланд прятался в тени деревьев, пока Эрик, настроившись на Тамару, нашел нужный этаж. Он поднимался по лестнице и в этот момент почувствовал присутствие Сен-Клера. Он ощущал это так же отчетливо, как ее. Эрик внимательно оглядел коридор и сразу понял, в какой палате лежит Тамара. А когда из нее вышел молодой мужчина в сером костюме, уверился в этом окончательно. Эрик не узнал этого человека, но он определенно был из отдела. Надо найти другой способ увидеться с Тамарой. Он чувствовал, что у нее еще остались жизненные силы, хотя она и очень слаба. Все хорошо.

Эрик испытал огромное облегчение и в последний момент обратил внимание на стойку дежурной медсестры. Она что-то писала на листе бумаги. Рядом лежала белая папка. Это же история болезни Тамары. Необходимо ее прочитать, только тогда станет ясно, что произошло и почему она оказалась здесь. Эрик закрыл глаза.

Роланд? Ты еще тут?

Где же мне еще быть?

Надо отвлечь внимание.

Будет сделано.

Эрик подождал секунд тридцать и озирался по сторонам, беспокоясь, что Сен-Клер может появиться в любую минуту. Раздался душераздирающий крик в другом конце коридора, и все медсестры побежали туда. Из палаты послышался мужской голос:

— Он усмехался там, в окне. Клянусь! У него были клыки! А глаза…

Эрик не смог сдержать улыбку. Он бросился к стойке и открыл папку. Врач, осматривавший Тамару, сделал запись о том, что ее обнаружили сегодня рано утром, едва живую, без сознания и с видимыми повреждениями. В крови содержится большое количество транквилизаторов и алкоголя. Также отмечалось, что недавно у нее был сексуальный контакт. Если учитывать, что тело покрыто синяками, скорее всего, она была изнасилована предыдущей ночью. Таблетки, принятые вместе с алкоголем, по мнению врача, говорят о попытке самоубийства.

Перед глазами возникла пелена. Если бы Эрик мог, он бы закричал от боли. Надо держать себя в руках. Не было никакого изнасилования, которое довело Тамару до самоубийства. Но это знал только он один. Произошло куда более страшное. Она страстно занималась любовью с монстром. Терзаемый невероятными муками, Эрик закрыл папку. Надо скорее уходить. Когда он вышел на улицу, Роланд только спрыгнул с оконного выступа.