Ранним утром пятницы, в полусне кормя Сэма, я посмотрела в окно и заметила Адама, сидящего на веранде у стены гостиной. Мое внимание привлекла его неподвижность. Очертания его плеч на фоне неба казались такими отчетливыми, будто были высечены из камня.

Я уложила Сэма обратно в кроватку, вышла из спальни и прошлепала на веранду.

— Адам?..

Он не ответил. Я подошла сзади и положила ладонь на его плечо. Адам накрыл мою руку своей и просунул теплые пальцы под манжету старой рубашки, в которой я спала.

— А, привет. — Его голос прозвучал медлительно и сонно. — Ты чего вскочила? Еще рано.

— Зачем ты здесь?

Перед ним я не увидела ни книги, ни ноутбука, ни даже чашки кофе.

— Посиди со мной и увидишь.

— Мне надо браться за дела. С утра пораньше интернет лучше работает, и скоро приедет Саймон. Он хочет, чтобы Элис сдала пробный экзамен по математике, пока еще не слишком жарко.

Адам не отпускал мое запястье. Я села на соседний стул и почувствовала острый край влажного от росы шершавого пластикового сиденья.

— Это мое любимое время суток. — Адам указал на начинающее светлеть небо. — Ощущение пространства до того, как его сузит жара. Запахи буша до того, как их выжжет зной.

— Надо же, ты это заметил. Обычно ты слишком занят, чтобы что-то замечать.

Адам с улыбкой пожал плечами.

— Здесь меньше дел.

Отчего он казался другим, что в нем изменилось? Волосы отросли и падали завитками на воротник пижамы. На коже будто бы убавилось морщин. А может, дело было просто в его расслабленной позе, в изгибе длинного тела, привалившегося к спинке стула.

— А прежде ты вечно был занят, а когда было меньше дел, особенно. — В тишине мой голос прозвучал резко. — Вспомни выходные.

Выходные оказывались чуть ли не хуже будней: Адам разбирал письма и отвечал на международные звонки, а в промежутках мотался то на сквош, то на хореографию с Зоуи, то на китайский с Элис.

Он кивнул, хотя обычно не соглашался.

— Здесь мне наконец-то выпал шанс соскочить с карусели, — проговорил он. — Важным теперь мне кажется другое.

— Что, например?

Он-то вырвался из круговерти будничных дел, а я, даже имея помощников, словно попала в ловушку. Девочки уже освоились, но прогулки, которые я предвкушала, так и не состоялись, местность вокруг была слишком обширной, голой и знойной. С Теко они гуляли охотнее, чем со мной. Высвободилось время для работы, но я ревновала. Я надеялась, что здесь ревность улетучится, но она усилилась, как никогда прежде, ведь Адаму его занятость дала возможность вырваться из замкнутого круга и углубиться в исследование этой страны, а я чувствовала себя неблагодарной, так и не сумев заставить себя блаженствовать в окружении дикой природы и покоя.

— Я видел вчера одну женщину. — Адам не сводил глаз с окутанных тенью эвкалиптов у края газона. — Харкает кровью, язвы слизистой рта и вульвы. Лимфатические узлы величиной с мяч для гольфа. Умирает от СПИДа, а я ничем не могу ей помочь.

— Люди умирают и в Англии. — Меня взяла досада. — Нам не обязательно было тащиться сюда, чтобы почувствовать себя беспомощными перед смертью.

В гинекологии Королевской общедоступной больницы лежали женщины с неоперабельным раком яичников и обширными опухолями матки. Им тоже не суждено было выздороветь.

— Дело не просто в смерти. А в том, как они умирают. — Адам повернулся ко мне лицом. — У большинства моих пациентов нет электричества, они не могут, когда понадобится, ни попить холодного, ни сменить постельное белье. Дома под железными крышами раскаляются, как печка, особенно ночью, когда земля отдает накопленный жар. А в сезон дождей группы паллиативной помощи просто не могут до них добираться.

— Группы паллиативной помощи? — Мне представился хоспис в Барнете с его тихими коридорами и жизнерадостными психологами. — А что же родственники?

— Умирающим необходимы обезболивающие и средства гигиены. — Голос Адама зазвучал возмущенно. — Здесь их так просто не достать. Через пару месяцев я подниму этот вопрос на конференции по проблемам СПИДа в Габороне. — Он поднялся со своего стула и оттолкнул его. Немного погодя он продолжил уже спокойнее: — Да, близкие важнее всего. За дело берутся все. Детей растят сообща, даже если речь не идет о болезнях. Матери отдают малышей своим бездетным сестрам.

— Идеальный способ сбагрить ребенка с рук… — Я ждала, что Адам засмеется, но он свел брови. Пауза затягивалась. — Я пошутила, Адам, — но он наверняка уже понял.

— Согласись, если оставить эмоции в стороне, логика в этом есть.

— Оставить в стороне? Как можно взять и отдать ребенка?

Из-за холмов показался краешек солнца, затрещали цикады. Адам потянулся.

— Пора одеваться. Скоро приедет Кабо.

Из гостиной донесся звук удаляющихся шагов, дверь в коридор тихо закрылась. Если это была Элизабет, она могла услышать мою бездумную болтовню о передаче детей из рук в руки. Я поспешила проверить свою догадку и увидела Теко со стопкой чистого постельного белья. Если она услышала меня, то ничего не поняла. Тут появилась Элис, которая с трудом тащила такую же стопку.

— Как ты сегодня рано, Элли! Дай-ка помогу. — Я потянулась за бельем.

— Нет! — выкрикнула Элис и увернулась, вцепившись в свою ношу. Вдвоем они направились по коридору. Теко клонилась к Элис, их головы почти соприкасались. Отходя от мизерного, но все же потрясения, я смотрела им вслед и слушала, как нарастающее гудение насекомых и птичий щебет вливаются в дом через открытые окна. Элис отстаивает свою независимость, вот и все. Захныкал Сэм, и я вернулась к нему. Начинался очередной жаркий день. Позднее, из гаража, я услышала, как подъехала машина Саймона, и помахала ему в открытую дверь, пока он, длинный и тощий, вставал из-за руля. Саймон помахал в ответ, и на его лице расплылась широкая улыбка. Он был другом Кабо, аспирантом-математиком и репетитором. С девочками он занимался так усердно, будто готовил их к поступлению в университет. Даже Зоуи теперь знала больше, чем успела бы выучить в школе, — считала до ста и освоила простое сложение. Заглянув к Элизабет, Саймон обменялся с ней раскатистыми африканскими приветствиями. Фоном послышались возбужденная болтовня Элис и пронзительные возгласы Зоуи. Затем хлопнула входная дверь, и, если забыть о нескончаемом стрекоте цикад и приглушенном гудении электрогенератора, вновь стало тихо.

«Отсроченное пережатие пуповины… увеличение объема крови… снижение риска развития анемии…» Я отвела взгляд от лежащей передо мной статьи и сквозь распахнутую дверь засмотрелась на пожелтевший газон и далекие холмы. Результаты этого исследования могли бы пригодиться здесь, где мало отделений интенсивной терапии для новорожденных. Способ помочь младенцу не отставать в развитии выглядел довольно простым. В течение следующего часа я в общих чертах наметила план очередного исследования, затем прикрепила файл к письму для Франчески и отослала его. Ничего не получилось. Я попробовала еще раз. С коротким звуковым сигналом отправка вновь прервалась. Интернет пропал. Я давно перестала вести подсчеты, как часто это происходит.