— Хотите видеть Мерри, милорд?

Гаррон кивнул.

— Ты в два счета оказалась здесь. Поспешила защитить ее от меня?

Миггинс почесала голову. Интересно, какие твари обитают там, в этих тощих, никогда не мытых косичках?

— Мерри нет нужды защищать. Потому что она храбрый воин.

Гаррон уже начинал думать, что эти слова будут сопровождать его даже в могилу.

— Таппер сказал, что она в ткацкой.

— Да, пытается починить веретено на одном из станков. И вы не обидите ее, милорд.

— Думаешь, я сержусь на твою маленькую голубку?

Старушка не сдвинулась с места, взглядом пытаясь заставить его отступить. Он глянул через ее плечо и увидел Мерри, сидевшую на усыпанном соломой полу. Лицо ее лоснилось от пота: в маленькой душной комнате было невыносимо жарко. Она пыталась починить веретено, которое, на взгляд Гаррона, ремонту уже не подлежало.

— Моя маленькая Мерри вот-вот начнет богохульствовать или накачиваться элем… но как она может, когда вы с канцлером налились элем по горло, пьяницы вы этакие, а ей одной придется искать предателя! О да, у меня еще глаза целы, я все вижу! — Она прижала пальцы к вискам и уставилась на Гаррона. — Я вижу мужчину, чьи чресла отяжелели от похоти. Мужчину, которому не следует искать спасения от этой похоти с милой дочкой священника!

Вместо ответа Гаррон подхватил Миггинс под мышки и отставил в сторону. Оказалось, что она ничего не весит. Ему стало стыдно.

— Пойди поешь, — буркнул он, — и перестань пожирать глазами мои чресла.

Он перешагнул порог и прошел мимо трех занятых шитьем женщин. Никто не обратил на него внимания.

Мерри, стоя на четвереньках, возилась с деревянным стержнем, который, очевидно, должен был к чему-то крепиться. Он положил руку ей на плечо:

— Пойдем..

Она дернулась, ударилась головой о деревянный стержень и вскрикнула. Немного опомнившись, уселась прямо на пол и нахмурилась:

— Пришли сказать мне, что через два часа наступит конец света и вы просите меня принести еще эля, чтобы валяться без чувств под столом, когда настанет последний час?

— Ты много чего наговорила. По большей части оскорбительного, — покачал головой Гаррон. — Если настанет Судный день, будь уверена, что я встречу его с мечом в руке. А теперь закрой рот и следуй за мной.

— Вы так пропитались элем, что упали лицом в грязь! Только взгляните на себя! На что вы похожи!

— Никакой грязи нет! Но, судя по тому, что небо затянуло тучами, все дорожки вот-вот развезет. Я просто вылил воду себе на голову.

— Прекрасно! Для того чтобы иметь со мной дело, нужно иметь ясный ум, — съязвила Мерри, ехидно ухмыляясь.

— Пусть Миггинс сходит за Борраном. Это его дело — чинить станки.

— Борран попросил меня взглянуть, в чем дело. Говорит, что сам он зашел в тупик.

Она медленно поднялась, вытерла руки о юбку и снова наградила Гаррона дерзкой ухмылкой.

— Вы действительно так оскорблены, милорд?

— Не я, а канцлер. Он считает, тебя нужно приструнить, и сделать это должен я.

— Приструнить? И что это означает? Я не оскорбляла канцлера, я… — Она нахмурилась. — Может, мне следовало бы выбрать более сладкоречивые слова. Я должна перед ним извиниться? Может, наутро он ничего не будет помнить? Какой позор!

— Канцлер был прав. Сто раз прав. Тебя просто необходимо приструнить.

Гаррон кивнул остальным женщинам, которые жадно прислушивались, не оставляя, однако, своих занятий.

— Пойдем, — повторил он.

— Приструнить… — с удовольствием твердил Гаррон, таща за собой Мерри. — Прекрасно звучит, не так ли?

— Звучит угрожающе.

Ей пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним.

— По крайней мере теперь вы довольно бодро ворочаете языком. О чем таком важном вы желаете поговорить со мной?

Гаррон резко остановился: откуда-то выскочила собака. Мерри едва не споткнулась.

— Знаешь, я думал о том, как шумно во дворе. Все будут работать дотемна, если не пойдет дождь. Я прислушиваюсь к стуку молотков, визгу пил, ругани, спорам, оскорблениям, которые так и звенят в воздухе.

— А смех? А те двое, которые поют во всю глотку? Нужно сочинить на эти мелодии стихи получше. Может, я спою вместе с ними. А дождь пойдет, и очень скоро.

— Не забывай о семьях, которые появятся через две недели. О детях. Полагаю, пока нужно поместить всех в зале. Поговори с Балликом. Скажи ему, что скоро нам придется кормить еще не менее сорока ртов.

— Уже поговорила. Он сказал, что будет готов. Алерик выделил целый отряд, который каждое утро будет охотиться. Когда, по-вашему, люди короля вернутся из Рэдстока и Ферли?

— Если все будет хорошо — дня через три. Молю Бога, чтобы Черный Демон туда не заглядывал. Они не выдержат штурма. По сравнению с Уоремом они абсолютно беззащитны, а ведь страшно представить, что произошло здесь!

Собаки оглушительно залаяли, и Гаррон, обернувшись, увидел, что Айво бросает им кости.

— В большом зале хорошо пахнет.

Она кивнула:

— Я велела разбросать по тростнику розмарин и лаванду. Много лаванды, чтобы заглушить вонь, впитавшуюся в каменные полы за все эти годы. Что же касается отхожего места… вы выпили столько эля, что наверняка скоро захотите его посетить. Да и канцлер тоже. Может, вдвоем вы сумеете определить, что предатель — это сэр Лайл? Поверить невозможно, что вы велели ему и его подлым людишкам допрашивать людей, которых мы привезли из Уинтропа! — Она так яростно зашипела, что он улыбнулся. Но Мерри схватила его за рукав. — Послушайте, Гаррон! Человек, напавший на вас, не имел ни единого шанса! Вы воин, храбрый и сильный. И не колеблетесь в бою. Но сэр Лайл… я чувствую, уверена, что он очень скрытный человек.

— Но ты не можешь знать этого наверняка, — возразил Гаррон. — Молю Бога, чтобы ты ошиблась, потому что я нуждаюсь в нем и его крепкой руке. И нахожу странным, что наш такой проницательный канцлер все еще верит, будто ты незаконная дочь священника. Для меня очевидно, что ты рождена богатой и знатной.

— Он видит то, что хочет видеть. Как большинство людей.

— Итак, наш канцлер требует, чтобы тебя наказали. Пойдем со мной.

Он взял ее руку и потянул в только что отстроенный сарай, где хранились инструменты. Притянул ее к себе и приложил палец к ее губам.

— Послушай, Мерри, как я уже сказал, канцлер считает, что тебя нужно приструнить. И просил меня это сделать. Думаю, он имел в виду трепку.

— Но вы этого не сделаете?

— Нет, — улыбнулся Гаррон, — но вот что я тебе скажу: если канцлер будет по-прежнему считать тебя надоедливой и приставучей грубиянкой, он захочет взять тебя в Лондон, чтобы ты могла принять наказание от самого короля.