Пэдди ушла спать. Стормонт слышал, как жена кашляла, поднимаясь по ступенькам.

«Похоже, мне придется идти к Шенбергам одному», – подумал он. Шенберги были американцами и очень милыми и образованными людьми. Элси работала адвокатом и часто летала в Майами, выступать на каких-то страшно драматичных судебных процессах. Пол служил в ЦРУ и был одним из тех, кому не следовало знать, что Эндрю Оснард из Друзей.

– Пендель. К господину президенту.

– Кто?

– Его портной. Я.

Дворец Цапель находился в самом сердце старого города, на узенькой полоске земли, у бухты, с противоположной стороны от Пунта Пайтила. Приехав сюда с той стороны, ты попадал из ада в рай. Из грохота и пыли новостроек – в эпоху распада и элегантности колониальной Испании семнадцатого века. Правда, район этот окружали чудовищные трущобы, но, если правильно выбрать маршрут, об их существовании можно было только догадываться. Этим утром перед старинным крыльцом с колоннами духовой оркестр играл Штрауса. Свидетелем тому были лишь выстроившиеся в длинный ряд пустые дипломатические лимузины да полицейские мотоциклы. Одеты оркестранты были в белые шлемы и белую униформу, на руках красовались белые перчатки. Инструменты отливали бледным золотом. За воротники бежали струи дождя, специально натянутого тента на всех не хватило. Двойные двери охраняли два угольно-черных негра.

Еще одни руки в белых перчатках подхватили чемоданчик Пенделя и пропустили его через электронный сканер. Затем поманили и самого Пенделя и знаком дали понять, что надо пройти через арку металлоискателя. Встав под нее, он вдруг подумал: интересно, вешают в Панаме шпионов или расстреливают? Затем руки в белых перчатках вернули ему чемоданчик. Дежурный возле арки объявил, что он чист. И вот великий секретный агент был пропущен в цитадель.

– Сюда, пожалуйста, – объявило высокое черное божество.

– Я знаю, – гордо ответил Пендель.

В центре зала с мраморным полом из мраморного фонтана били струи воды. В россыпи брызг важно расхаживали молочно-белые цапли, поклевывая то там, то здесь. Вдоль одной из стен высились до самого потолка клетки, в них тоже были цапли, глазевшие на пришельца с самым подозрительным видом. «Что ж, – подумал Пендель, – у них есть на то все основания». И вспомнил историю, которую так любила его дочь Ханна, она была готова слушать ее чуть ли не каждый день. В 1977-м, когда в Панаму для ратификации нового соглашения по каналу должен был приехать Джимми Картер, агенты спецслужб опрыскали дворец каким-то дезинфектантом, ничуть не повлиявшим на американского президента, но убившим всех цапель. Тогда была проведена сверхсекретная и срочная операция по удалению погибших; были свидетели, видевшие, как под покровом тьмы плыли по реке убитые птицы.

– Будьте любезны, ваше имя?

– Пендель.

– Теперь род занятий, будьте так добры. Он выдержал паузу. Вспомнились почему-то железнодорожные вокзалы, какими он видел их еще ребенком. Толпы слишком больших людей пробегали мимо в разных направлениях, и его чемоданчик вечно оказывался у них на пути. Милый и добрый женский голос спрашивал у него что-то. Он обернулся, на долю секунды показалось, что это Марта – слишком уж красивый был голос. Но тут на лицо ее упал свет, и Пендель увидел, что оно вовсе не изуродовано, а по нашивке на коричневом форменном костюме понял, что перед ним одна из президентских девственниц по имени Хелен.

– Тяжелый? – спросила она.

– Легкий как перышко, – со всей любезностью уверил он ее и отверг руку помощи.

Поднимаясь за Хелен по широкой лестнице, Пендель заметил, что на смену светлому сияющему мрамору пришло темное, насыщенное цветом и блеском красное дерево. Из дверей вдоль коридора на него глазели владельцы еще нескольких скверно пошитых коричневых костюмов. Девственница меж тем объясняла, что день сегодня у президента выдался страшно занятой.

– Всякий раз, когда президент возвращается из поездки, работы у нас прибавляется вдвое, – сказала она и возвела глаза к небесам, на коих, по всей видимости, и обитала.

Спроси, что он делал в Гонконге в свободное время, сказал ему Оснард. Когда вдруг исчез из поля зрения. Летал в Париж? Трахал мужиков или готовил заговор?

– Вот здесь мы находимся под властью Колумбии, – объясняла ему девственница, указывая безупречной своей ручкой на ряд портретов ранних правителей Панамы. – А вот начиная отсюда – уже под США. Скоро будем независимы от всех.

– Замечательно! – с энтузиазмом откликнулся Пендель. – Давно пора.

Они вошли в отделанную деревянными панелями комнату, похожую на библиотеку, только без книг. От пола сладко и медово пахло мастикой. На поясе у девственницы запищал телефон. Пендель остался один.

В расписании у него провалы. Выясни, что он делал в эти часы. Оставшись один, Пендель, выпрямившись во весь рост, стоял посреди комнаты и сжимал в руке чемоданчик. Выстроившиеся вдоль стен и обитые желтым шелком кресла казались какими-то слишком скользкими на вид. И слишком роскошными и хрупкими для бывшего заключенного. А вдруг, не дай бог, сядешь и сломаешь? Время в тюрьме тянулось страшно медленно. Дни казались неделями, но Пендель знал, как можно скоротать время. Вот и здесь он может стоять хоть до конца жизни, если понадобится, конечно, стоять с чемоданчиком в руке и ждать, когда позовут.

За спиной у него распахнулись двойные двери. В комнату ворвались лучи солнца, затем послышались торопливая и звонкая дробь шагов и властные мужские голоса. Осторожно, стараясь не совершить какого-либо неуважительного движения, Пендель скользнул под портрет толстомордого губернатора колумбийского периода и совершенно слился бы со стеной, если б его не выдавал чемоданчик.

Приближавшаяся процессия состояла как минимум человек из двенадцати полиглотов. Сквозь торопливый цокот каблуков по паркету прорывались фразы на испанском, японском и английском. Процессия двигалась с неподобающей политикам скоростью, сопровождая свое передвижение возбужденной болтовней – точно школьники, которых наконец выпустили на перемену. Все до единого в темных костюмах, насколько успел заметить Пендель, и выстроились они клином. Впереди, возвышаясь над остальными, плыло огромное, как сама жизнь, воплощение Короля-Солнца, Всеобъемлющий, Ослепительный, Божественный Мастер по Части Загадочных Исчезновений, в черном пиджаке от «П и Б», брюках в полоску, черных туфлях из телячьей кожи и носках в тон.

Розовое сияние исходило от щек президента, отчасти объясняемое святостью его сана, отчасти – гастрономическими пристрастиями. Густые волосы серебрились, губы были узенькие, розовые и влажные – ну в точности какие бывают у новорожденного, только что отнятого от материнской груди. Ясные васильковые глаза так и лучились радостью после удачно проведенных переговоров. Дойдя до Пенделя, процессия резко остановилась, стройные прежде ряды несколько смешались. Его Величественность шагнул вперед, развернулся на каблуках и стоял теперь лицом к гостям. Тут же рядом с хозяином материализовался помощник, маркированный как Марко. К ним подошла девственница в коричневом костюме. Только на сей раз то была не Хелен, а Хуанита.