litbaza книги онлайнНаучная фантастикаМетро 2035: Муос. Чистилище - Захар Петров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 82
Перейти на страницу:

А Вера шла на полосу препятствий, к тренажерам, макиварам и мишеням. Драгоценные часы она тратила на то, чтобы свести к нулю фору, данную природой ее сослуживцам – мужчинам. К своим способностям она относилась критически. Ей постоянно казалось, что ее победы случайны, а успехи ничтожны. Иногда ей даже думалось, что здесь она ничему не научилась, а то, чему научилась у диггеров, забывает.

В один из первых вечеров Зозон услышал знакомый стук, который раздавался в неестественное для него время. У дневального, дежурившего на внутреннем посту, спросил:

– Кто там?

– Стрела. Чокнутая какая-то.

Дежурный для большей эмоциональной окраски данного им Вере определения покрутил пальцем возле виска. Зозон нахмурился и вышел на полосу.

Уже не только стук, но и учащенное дыхание девушки было слышно за рядами тренажеров и барьерных стенок. Так и есть: Вера как иступленная долбила руками в макивару. Снаряд не был рассчитан на такого легковесного бойца и сильно амортизировал. У Веры не получалось бить в унисон дребезжанию макивары. Зозон несколько минут наблюдал на это почти детское лицо с искусанными губами, всколоченными волосами и синими кругами под глазами. Хотел сказать пренебрежительно-заботливым отцовским тоном, чтобы она не занималась ерундой по ночам. Но вырвалось совсем другое:

– Не так бьешь. Ты целишься в ближайшую тебе плоскость, и кулак тормозит раньше, чем достигнет цели. Удар получается не такой быстрый и сильный. А ты должна бить так, как будто цель сантиметров на десять дальше, чем на самом деле.

Вера остановилась, смешно дунула на выбившийся из-под баданы клок волос, который лез в ей глаза, и широкими глазами посмотрела на своего командира.

– Поняла? Нет? Слушай внимательно и головой вникай в то, что я тебе говорю! Хочешь бить в челюсть – пробивай до затылка; хочешь бить в живот – веди кулак до спины. Вот так! – вмонтированная в пол деревянная балка с накрученной на нее паклей заметно прогнулась от мощного удара командира.

У Веры не получалось. Она старалась повторить движение Зозона – никак! Зозон давно бы дал подзатыльника, поставил устно задачу и пошел бы в блок. Но в блок ему не хотелось, впрочем, как и всегда. И поэтому он терпеливо объяснял Вере, как нужно бить. Он еще ничего не успел, как дневальный прокричал: «Отбой!». Впервые во внезапно потухших глазах бесстрашной девчонки он увидел не то растерянность, не то просьбу. Но команда «Отбой!» в Урочище чтилась свято. Он строго скомандовал:

– Марш в казарму… – но потом почему-то добавил: – Завтра продолжим.

Уже бежавшая в блок Вера прокричала с детской радостью:

– Есть, командир!

Зозон хмыкнул и поплелся в свою квартиру.

Домашних дел у убров не было – все это было заботой живших в Урочище женщин. Их жены должны были не только готовить и обстирывать свои семьи, а также живших в казарме холостяков, воспитывать и учить детей. Они занимались ремонтом жилищ, одежд и обуви, уборкой всего Урочища, подготовкой полосы препятствий, походами на Октябрьскую за покупками. В их обязанности входили чистка туалета, удержание груш во время отработки ударов убров, приведение в действие множества подвижных тренажеров и много-много неспецифичных для женщин обязанностей.

Были в Урочище две небольшие мастерские. Одна – по ремонту арбалетов и изготовлению стрел, вторая – швейная, где в основном готовили одежду для спецназа и армии. Работали в них, понятное дело, тоже только женщины. Но все это было лишь приятными заботами, по сравнению с тяжкой судьбой тысяч крестьянок других поселений Муоса, вынужденных трудиться в верхних помещениях, а то и подыматься на Поверхность. Женщины Урочища жили в сытости и безопасности, а это для Муоса было уже немало.

Правда, их приниженное положение в Урочище усугублялось еще и тем, что мужья часто гибли, успев завещать их другим мужчинам, естественно, без учета их собственного мнения. И ни одна женщина этого поселения не могла воспротивиться предсмертной воле погибшего мужа. Некоторые женщины переходили из рук в руки по нескольку раз. И это очень тяжело: только привыкнешь к своему суровому другу, только научишься его делить с другой женой или женами, только все наладится, только вроде бы и привяжешься к нему и, может быть, даже начнешь любить, а его уже несут в Урочище на руках. Только похоронила и не успела даже наплакаться вдоволь, а к тебе тем же вечером заваливается упившийся на поминках друг мужа, которому ты завещана покойным. И хорошо, если он проявит человечность, даст тебе время пообвыкнуться, смириться с неминуемым. Такое бывало редко. Обычно новый муж сразу же устанавливал свои порядки, ускоряя процесс запоминания пинками и подзатыльниками. В первую же ночь он потребует выполнения супружеского долга, не обращая внимания на то, что ты роняешь слезы на постель, еще хранящую запах покойного. А может быть и еще хуже: он приведет более молодую и красивую жену, а тебя будет просто ненавидеть, как будто ты виновата в этом диком обычае Урочища. Но и это можно перетерпеть: придет утро, муж уйдет. Есть еще дети – они-то твои и остаются с тобой. А потом, глядишь, стерпится-слюбится… И история Урочища не знала ни одной женщины, которая бы из него ушла по своей воле.

Зозон своих жен не любил, но и проблем им особых не доставлял. Когда погиб их прошлый муж, он не спешил в квартиру своего друга. Когда его промедление стало неприличным, пересилив себя, он открыл дверь квартиры. Обе женщины сидели рядом и с испуганной преданностью смотрели на него. Он был волен установить свои порядки: спать с обеими сразу, спать с ними по очереди или выбрать одну, а вторую оставить в положении присутствующей. Но с лавки на нового папу смотрели еще четыре пары глаз, и он просто не знал, как ему с этим быть. Отважный боец, которого не пугали ни враги, ни монстры, чуть не бросился бежать в свою родную и такую уютную казарму. Еще раз поборов свою нерешительность, он забился в самый угол лежбища, отвернулся к стене, чем-то накрылся и сделал вид, что спит. Все семейство, как по команде, затихло.

Так продолжалось и дальше: жены жили сами по себе, дети, которые так и не стали ему своими, росли сами по себе. А он в течение дня до последнего находил себе какие-то дела, а когда надо было спать, нехотя шел в квартиру и залазил в свой угол. Иногда одна из женщин, не выдерживая холодности своего странного мужа, прижималась к нему, робко его гладила. Иногда он отвечал на ласку, но делал все, «как на задании» – без чувств, лишь потому, что так надо. Хотя чаще он просто не реагировал, и бедная женщина, вздохнув, отворачивалась к детям. Так он и жил, никого не любя и ничего не желая.

Единственной мечтой его, пожалуй, была Черная Пятерка. Он был уверен, что когда его все-таки возьмут в этот таинственный отряд, он себя там найдет. Может быть, его там ждала быстрая погибель. Но смерти он не боялся, и, уж конечно, такая смерть была бы красивым и ярким окончанием его пути. И все же в Черную Пятерку самого опытного бойца УБРа не брали. Зозон мог уйти в следователи. Его не пугал их полумонашеский образ жизни. Но ничего увлекательного в их зазубривании параграфов и пафосном вынесении приговоров он не находил. Да и уход в следователи лишал его навсегда шанса попасть в Черную Пятерку.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 82
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?