Рик вернулся и, указав на поле, сказал:

— Взгляните туда. Они действительно меняют Карни.

— Интересно, что он сказал ей? — размышлял Джим Петерсон. — Уверен, что Пат сказал ей какую-то гадость.

— Жаль, что Карни выходит из игры, — пробормотал Дэн Лопез. — Хотелось бы пробить ему!

Майкл, воздерживаясь от комментариев, делал вид, что ужасно зол на Робин. Однако его мучили угрызения совести. Снова вернувшись к игрокам, он проворчал:

— Парни, что бы ни случилось, надо играть. Вы же не думаете, что она желала вам поражения? Так что выходите на поле, игра вот-вот продолжится.

Еще до того как они вышли на поле, появился врач команды. Он поднял руки, предупреждая вопросы, и сообщил, что все в порядке.

— Просто Робин переутомилась и страдала от головной боли, — добавил доктор.

«Сателлиты» переглянулись и отправились на поле.

Майкл вопросительно посмотрел на доктора.

— Я сказал правду, Райан, — ответил тот на безмолвный вопрос. — Она спит в раздевалке. Я дал ей успокоительное. Надеюсь, что утром все будет о'кей.

«Пожалуй, он действительно не нашел ничего серьезного», — подумал Майкл, глядя на доктора, и тотчас же вздохнул с облегчением.

«Сателлиты» играли неплохо, но, по-видимому, удача от них отвернулась. Им все-таки не удалось выиграть этот матч, и, как ни грустно, второе место уплывало от них.

Майкл вошел в раздевалку и был встречен всеобщим молчанием. Игроки ходили на цыпочках и лишь изредка перешептывались. Даже свои шкафчики старались закрывать как можно осторожнее. И все то и дело поглядывали на Робин, спавшую на чьей-то куртке. Прежде чем уйти, каждый из игроков целовал девушку в щеку, а на тренера смотрел исподлобья.

Майкл молчал и хмурился. Он же ни в чем не виноват… Он хотел любить ее, заботиться о ней, жить с ней. Но она не могла любить нынешнего Майкла Райана, ей нужен был тот, прежний…

Возможно, все к лучшему, успокаивал себя Майкл. Ведь все равно эту девушку не устроила бы его скромная жизнь.

Майкл повернулся к доктору:

— Полагаю, кто-то должен доставить ее домой?

— Полагаю, что так, — ответил доктор, попыхивая трубкой. — Похоже, Робин действительно переутомилась. Я думал, что к этому времени она проснется. Действие лекарства, по моим расчетам, уже должно прекратиться.

Майкл кивнул. Он отвечал за Робин еще три дня. Склонившись над девушкой, он осторожно поднял ее на руки.

— Если она проснется, дать ей снотворное?

— Не стоит. — Док широко улыбнулся. — Думаю, этого успокоительного вполне достаточно.

Майкл прижал Робин к груди и почувствовал какое-то странное волнение. Даже во сне она казалась такой нежной и беззащитной… Неужели эта девушка обладала властью над ним? Он уже готов был свыкнуться со своей одинокой жизнью, никогда и никого не пускать в свое сердце, Он еще раз взглянул на женщину, которую держат на руках, и сказал себе, что ненавидит ее.

Репортеры, подобно стае голодных волков, поджидали на улице. И сразу же обступили его, щелкая затворами камер и засыпая градом вопросов. Он отогнал назойливую толпу и устроил Робин на заднем сиденье своей машины.

Войдя в ее квартиру, он осторожно уложил Робин на постель. Она спала, и у него было время оглядеться. От его глаза не ускользнули те маленькие, но милые штрихи, которыми она смягчила казенность обстановки: белые воздушные занавески, мягкие бледно-лиловые подушки. Символ Алабамского университета — слон смотрел на него из уютного уголка. Он подумал, как бы она могла устроить их общий дом, если бы любила его. Он сжал кулаки и закрыл глаза, когда острое, почти болезненное желание пронзило его. Проклятие!

— Майкл?

Ее веки дрогнули. Он взглянул на ее ангельское, еще полусонное личико с полуприкрытыми глазами. Лицо, которое он никогда не видел, просыпаясь по утрам.

— Ты сердишься на меня? — спросила она своим низким ломким голосом. — Папа бы; тоже сердился. Ему было бы так стыдно!

Он хотел бы сердиться на нее. Но больше всего ему хотелось лечь рядом с ней и нежно ласкать ее.

— Ты должна поспать.

— Майкл?

— Что?

— Ничего, — сказала Робин, шумно вздохнув. Не было смысла объяснять, что она не такая, как Джоанна. Он не станет слушать. — Спокойной ночи.

Он промолчал в ответ. Просто ушел, крепко закрыв за собой дверь.

Проснувшись на следующее утро, она осторожно пошевелила головой, потом медленно открыла глаза. Слава Богу, кошмарная боль ушла. «О Господи, — подумала она, — что со мной происходит?» И обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь.

Жалость к себе всегда была чужда ей. Хотя события последних дней могли сломить кого угодно. Депрессия действовала на нее разрушительно.

Она поднялась с постели и, пока лежала в теплой ванне, сумела взять себя в руки.

— Ты не первая женщина, потерпевшая крушение в любви, Робин Джейн, — говорила она себе, — и не последняя. — Она потерла мочалкой то место, где билось ее разбитое сердце, и подумала: сколько же времени потребуется, чтобы избавиться от этой боли?

За завтраком она читала утренние газеты, мысленно возвращаясь к той ситуации. Репортажи о вчерашней игре подробно рассказывали о неприятном инциденте. Она готова была провалиться сквозь землю, когда увидела фотографию, на которой было запечатлено, как она бьет Пата Карни. А вот Майкл несет ее с поля. Какой стыд!

Перед началом игры Робин увидела Пата Карни неподалеку от центра поля. Она глубоко вздохнула для храбрости и направилась прямо к нему, толпа сопровождала каждый ее шаг улюлюканьем и свистом. Робин поморщилась — такого не случалось с того дня, когда она впервые вышла на поле в составе школьной команды.

Пат смотрел, как она приближалась, и быстро пригнулся, прикрывая руками причинное место.

Робин покраснела до кончиков волос, когда толпа разразилась смехом в ответ на этот жест. Ее улыбка растаяла. Но смело глядя прямо ему в глаза, она протянула руку.

— Я пришла извиниться, Пат, — сказала она. — Не знаю почему, но я впервые потеряла самообладание. Прости, пожалуйста…

Секунду-другую Пат смотрел на нее. Затем взял ее руку и крепко пожал. Толпа аплодировала их примирению.

— А… — пробормотал Пат. На лице его выступила краска. — На самом деле это мне следует извиниться. Нет, не перебивай! Вообще-то… никто не поверил бы, что ты можешь обращать внимание на подобные глупости.

Робин онемела. Она ждала, что он скажет дальше. Пат нервным жестом пригладил свои рыжие волосы и еще больше покраснел.

— После того как я получил по заслугам, я все понял… и готов провалиться на месте из-за своих слов. Мы часто говорим тебе всякие гадости, чтобы выбить из колеи. И когда не добиваемся нужного эффекта, стараемся найти более обидные слова. Поверь, Робин, это всего лишь слова, я и не думал ничего подобного… Прости.