Хельмут Вельц, воевавший в 6-й армии в составе одного из саперных батальонов, так описывал происходящее в Питомнике: «По краям летного поля стоят истребители, несколько пикирующих бомбардировщиков, а в одном из углов – одинокий полуразвалившийся и ободранный грузовой планер. Одному небу известно, как залетел к нам этот вояка с Западного фронта. Слева высится радиолокационная башня – остроконечное сооружение высотой метров двадцать пять. Перед ней блиндажи штаба снабжения, который по заданию армии распределяет поступающие сюда грузы между корпусами, дивизиями и войсковыми группами. Справа – помещения командования аэродрома. Позади видны две большие госпитальные палатки. У входа в них – санитарные машины, носилки, ковыляющие фигуры раненых и с деловым видом снующий персонал…

К аэродрому как раз приближается Ju-52. Он еще катится по земле, а все уже приходит в движение. Из блиндажей, палаток и снежных ям к самолету бегут солдаты. Справа мчится легковая автомашина, слева – две. Из них выскакивают офицеры в толстых шубах и поспешно берут курс на самолет, за ними торопятся денщики с чемоданами. Все хотят улететь, около двери в кабину образуется полукруг.

Но в самолете найдется место, пожалуй, лишь для четверти желающих. А их становится все больше. Они штурмуют самолет, пробиваясь вперед, локтями и кулаками отталкивают остальных, дерутся, оттаскивают друг друга. Летят на землю шапки и фуражки, мелькают трости, падают те, кто послабее. Первые солдаты уже карабкаются по приставной лестнице, цепляются за перекладины, за дверь, за днище кабины. Среди них зажаты офицеры, слышно, как они ругаются и вопят во все горло, грозят, но это не оказывает никакого воздействия. Здесь не помогут ни чины, ни погоны, здесь все решают крепкие кулаки и здоровые хваткие руки. А между тем самолет предназначен для эвакуации тяжелораненых и больных…

А еще дальше, позади, лежат на носилках тяжелораненые. Санитары протащили их через весь аэродром, но внести в машину не могут. Только потом толпу оттесняют солдаты аэродромной службы; это им, видимо, не впервой, так как со своим делом они справляются хорошо. Теперь, наконец, можно приступить к разгрузке самолета»[59].

X. Райф из 3-й эскадрильи KG27 так рассказывал о своих драматичных полетах в Питомник: «Катастрофическую ситуацию в Сталинграде мы прочувствовали на собственном опыте. Ранним утром 30.12 нас разбудили и приказали немедленно перебазироваться в Новочеркасск. Мы приземлились там около 9.40 утра, а уже следующим вечером состоялся наш первый рейс снабжения в Питомник, где мы сели в 14.20.

Целый месяц мы должны были, как летчики-истребители, не сбрасывать бомбы, а только летать с грузами. Мы возили в котел продовольствие, топливо, боеприпасы, одеяла, медикаменты, солдат, возвращавшихся в свои подразделения после отдыха, и вывозили оттуда раненых. Мы были предупреждены перед нашим первым полетом о чрезвычайно сильном и довольно точном зенитном огне[60]. Однако мы летали в очень плохую погоду, в которую мы бы никогда не полетели при других обстоятельствах, мы не заметили никакой противовоздушной обороны.

Широкий, расположенный на равнине под Сталинградом Питомник, который, как и окружающая местность, покрыт монотонным снежным одеялом, по-прежнему отчетливо виден, теперь его окружало кольцо из поврежденных, разбитых самолетов и обломков. Пополним ли мы когда-нибудь это кольцо? У нас возникали эти мысли постоянно в этот чрезвычайный момент… Мы вспоминали эту картину из бесчисленного множества обломков разрушенных надежд, это кольцо из мертвого железа, которое точно соответствует слову «кольцо», смертельное кольцо вокруг осажденных… После разгрузки в Питомнике мы пригласили раненых в машину. Ночная разгрузка – в 16.30 уже была темная ночь… Мы были рады, когда нам посчастливилось снова оказаться на земле с нашими ранеными».

Условия, в которых жили немецкие летчики в Новочеркасске, тоже были далеки от идеальных. «Наше жилье было страшным, – писал Райф. – Две эскадрильи располагались в большом зале на первом этаже здания, где раньше жили румыны. Кровати на этой базе появились только со временем. Окна были в основном разбиты и заколочены фанерой. Но пока это был рай по сравнению со Сталинградом!»[61]

Нагрузки на экипажи, которым приходилось летать практически в любую погоду, были очень высоки. Тем не менее транспортные вылеты межевались с бомбардировочными. К примеру, «Хейнкели» из той же 3-й эскадрильи, где служил Райф, днем 18 декабря бомбили танковые и кавалерийские колонны противника в районе Цвердохлебуса. При этом огнем с земли был поврежден Не-111 «1G+BL» обер-фельдфебеля Виетхаупа. Однако последний все же смог дотянуть до аэродрома Урасов. А в 20.05 27 декабря эскадрилья нанесла авиаудар по железнодорожной линии Калач – Поворино. При этом Не-111Н-6 «1G+CL», ведомый все тем же Виетхаупом, на высоте 3000 метров был сбит зенитным огнем. К слову сказать, в KG27 «Бёльке» к этому времени уже была сформирована специальная 14-я железнодорожная эскадрилья (14./(Eis)/KG27), специализировавшаяся на уничтожении паровозов и составов.

При этом бывали случаи, когда один самолет делал за сутки сразу три-четыре ходки в Питомник и обратно. В снабжении Сталинграда участвовала и специализированная авиагруппа I./KG100 майора Пауля Клааса, еще недавно занимавшаяся атаками танкеров и сбросом мин в Каспийском море. В том числе командир 1-й эскадрильи гауптман Ханс Бётхер. К 28 ноября

1942 года он совершил уже 422 боевых вылета и стал одним из лучших летчиков бомбардировочной авиации. Первый транспортный рейс в котел Бётхер сделал утром 30 ноября. Согласно записям в его летной книжке, «Хейнкель» вывез оттуда восемь раненых, а по пути подвергся атакам четырех советских истребителей. После этого в течение 11.58–14.45 Не-111 Бётхера еще раз летал с грузами в Питомник, вывезя оттуда восемь человек. Таким образом, всего 30 ноября бомбардировщик спас из котла 16 солдат[62].

Следующий рейс в Питомник Бётхер совершил 4 декабря, затем 10-го числа еще один. 16 декабря он снова трижды (07.30–12.35; 429-й – 431-й боевые вылеты) летал туда, вывезя из котла еще 23 раненых. Почти все полеты проходили в светлое время суток без всякого противодействия со стороны советской ПВО.

Однако это не значит, что бомбардировщики в этот период занимались исключительно перевозками. Советские войска то и дело прорывали немецкий фронт в разных местах, и «Хейнкелям» приходилось оказывать поддержку сухопутным войскам. 18 декабря Не-111 Бётхера четыре раза поднимался в воздух, чтобы сбросить фугасные и осколочные бомбы на наступающих русских.