замкнутой, грубоватой повадке казался заговорщиком «против всех и вся», не доверявшим никому, подозревавшим каждого и в то же время решившим всеми силами, не считаясь ни с чем, идти в атаку на захват власти».[136]

Тем не менее, по словам Нагловского, «Ленин был настолько уверен в себе, настолько «самодержавен», что сразу же перешел в атаку на оппозиционеров. Помню, как уже на первых собраниях во дворце Кшесинской он кричал – «Или теперь или никогда! Наш лозунг – вся власть советам! Долой буржуазное правительство!» – и перекосив лицо, картавя, в демагогической речи звал «идти с кем угодно, с улицей, с матросами, с анархистами», но идти на немедленный захват всей полноты власти! И в самое короткое время Ленин подмял под себя всю партию, чувствовавшую, что сил сопротивляться ему – нет, а без этого заговорщицкого кормчего она – ничто».[137]

1(14) марта 1917 г. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов издал «Приказ № 1» по гарнизону столицы, которым предписывалось: «Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах… и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов», а также избрать своих представителей в Петросовет и подчиниться ему «во всех своих политических выступлениях». Все оружие передавалось под контроль ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не могло выдаваться офицерам, «даже по их требованиям». В строю и на службе приказ требовал от солдат строжайшей дисциплины, но «вне службы и строя… солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане… Вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.

Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на «ты» воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов».[138]

Хотя приказ формально был адресован лишь петроградскому гарнизону, очень быстро его приняла вся армия. «Приказ № 1» отвечал чаяниям измученных войной солдат. Они повсюду стали создавать свои комитеты, без санкции которых офицеры не могли командовать. Хотя уже 5 (18) марта Петроградский Совет выпустил приказ № 2, разъяснивший недопустимость выборности офицеров, такая практика получила широкое распространение, особенно в столице. Официально выборность начальства в армии ввели 2 (15) декабря 1917 г. большевики, чтобы окончательно ликвидировать старую армию. Но ликвидировать к тому времени было уже почти нечего. «Приказ № 1» резко ускорил ее разложение.

30 апреля 1917 года фон Ромберг из Берна сообщал канцлеру Бетману-Гольвегу: «Сегодня меня посетил Платтен, который сопровождал русского революционера Ленина и его последователей в их поездке через Германию, чтобы от их имени поблагодарить меня за услуги, оказанные им. К сожалению, Платтену запрещено было сопровождать его попутчиков в Россию. Он на границе был задержан английским офицером, который приостановил его разрешение на въезд. Ленину, с другой стороны, по словам Платтена, его сторонники устроили блестящую встречу. Можно сказать, что он имеет за собой три четверти петроградских рабочих. Труднее обстоит дело с пропагандой среди солдат, у которых еще сильно распространено мнение, что мы собираемся атаковать русскую армию. Как пойдет дальше развитие революции, пока еще не ясно. Возможно, что достаточно будет заменить отдельных членов Временного Правительства как Милюкова и Гучкова (военный министр. – Б. С.) социалистами.

Во всяком случае, абсолютно необходимо притоком из-за границы увеличить число безусловных друзей мира… Из замечаний Платтена стало ясным, что у эмигрантов нет достаточных средств для ведения своей пропаганды, в то время как средства их врагов безграничны. Фонды, которые были собраны для них, попали главным образом в руки социал-патриотов. Я постараюсь при помощи агента расследовать деликатный вопрос, возможно ли будет предоставить им эти средства так, чтобы их не смутить. А пока я был бы благодарен за сообщение по телеграфу о том, получают ли уже революционеры финансовую поддержку какими-либо другими путями». На докладе фон Ромберга есть следующая заметка представителя канцелярии Пурталеса: «Я говорил с Ромбергом. Этим вопрос, поднятый последним предложением его отчета, исчерпан».[139]

В письме Ганецкому от 5–6 мая (22–23 апреля) 1917 года, уже из Петрограда, Ленин писал: «Деньги (две тысячи) от Козловского получены. Пакеты до сих пор не получены… С курьерами дело наладить нелегко, но все же примем все меры. Сейчас едет специальный человек для организации всего дела. Надеемся, ему удастся всё наладить… Радеку шлём привет».[140] Как видим, получаемые суммы исчисляются немногими тысячами, но никак не десятками и сотнями тысяч рублей или марок.

Сразу после возвращения в Петроград Ленин ещё не обладал безусловным авторитетом в партии, хотя уже считался её признанным вождём. Такой авторитет пришёл после победы Октября и конечного успеха комбинации с Брестским миром. Но даже и тогда ему приходилось убеждать соратников, пусть даже безгранично верящих в его гениальность, а не диктовать им готовые решения. И многие решения Политбюро и ЦК принимались далеко не единогласно.

В апреле 1917 г. линию фронта перешел прапорщик Д. Ермоленко, находившийся в немецком плену. Он утверждал, будто получил приказ от германского командования вести агитацию в пользу сепаратного мира. При этом прапорщику сообщили, что такую агитацию вовсю ведут другие немецкие агенты, в частности, Ленин. Деньги же на эту агитацию большевики получают от бывшего русского социал-демократа коммерсанта Александра Парвуса через товарища Ленина польского социал-демократа Якова Ганецкого. Расследование вел следователь Павел Александров. Он пришел к выводу, что «вообще следствие не подтверждает указаний актов дознания, что, следовательно, указания эти ложны, и что поэтому виновность лиц, привлеченных по делу, не установлена».[141] В частности, бухгалтерская экспертиза доказала, что иностранный капитал не участвовал в издании «Правды». Александров отказался дать распоряжение об аресте Ленина. Тогда о вызове последнего на допрос дал указание Керенский. Ленин, однако, предпочел скрыться от следствия.

Впоследствии в германских архивах были найдены данные, что деньги для Ганецкого Парвус получал от германского Генерального штаба и что Ганецкий и Ленин вряд ли сомневались насчет происхождения этих денег. Большинство ученых полагает, что Ленин не был прямым немецким агентом, но что Германия снабжала его деньгами через посредников, поскольку деятельность большевиков по выводу России из войны объективно совпадала с немецкими интересами. В ноябре 1937 года Ганецкий в ходе «большой чистки» был расстрелян НКВД… как германский и польский шпион. Александрова за ведение дела о шпионаже большевиков в пользу Германии