власть, разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, против превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры, подробно разобранные Марксом и Энгельсом: 1) не только выборность, но и сменяемость в любое время; 2) плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились „бюрократами“ и чтобы поэтому никто не мог стать „бюрократом“.[153]

Перед самой Октябрьской революцией, в статье «Удержат ли большевики государственную власть?», опубликованной 1 (14) октября 1917 года, он писал: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. И в этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось созидательными рабочими и солдатами и чтобы начато было немедленно, т. е. к этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту».[154]

На практике кухарки, даже получившие образование, в советскую номенклатуру не входили. Партийный и государственный аппарат после победы Октябрьской революции составили по большей части выходцы из интеллигенции и мелкой буржуазии хотя бы с минимальным образовательным цензом.

Ленин вернулся в Петроград 7 октября 1917 года. Поселился на Сердобольской улице в квартире большевички Маргариты Васильевны Фофановой. Путь в Петроград оказался непрост. Сперва Ленин перебрался в Выборг. Давший ему приют в этом городе финский социал-демократ Ю.К. Латукка вспоминал: «В субботу 7/20 октября прибыл наконец долгожданный Эйно Рахья с поручением от ЦК партии доставить Ленина в Петроград. Времени не стали терять. Смастерили парик, сделавший нашего Владимира Ильича неузнаваемым – финским пастором… Они сели на трамвай и скоро были на вокзале. Поезд в 2 часа 35 минут дня дал свисток – “Октябрьская революция” была на пути в Россию. На станции Райвола наши путешественники оставили площадку вагона; часа через два Владимир Ильич на тендере паровоза, на котором машинистом был Ялава, с Эйно Рахья в первом вагоне поезда переехали границу и на станции Ланская оставили поезд».[155] Тут Латукка немного ошибся. Действительно, ближайшей к Сердобольской улице станцией была Ланская. Но за несколько дней до возвращения Ленина Крупская проделала путь по предполагаемому маршруту и выяснила, что Ланская расположена на высоком пригорке. Поэтому все приезжающие сразу бросаются в глаза, когда спускаются в город. Решено было, что Ильич выйдет на предыдущей станции Удельная, а до Сердобольской улицы доберётся пешком.

Далее последовало свержение Временного правительства в результате Октябрьской революции и созыв и разгон большевиками Учредительного собрания. 25 октября на открывшемся II Всероссийском съезде Советов были приняты подготовленные Лениным декреты о мире и о земле, и образовано правительство – Совет народных комиссаров во главе с Лениным.

Глава шестая. У власти

Революционер, политический деятель, лидер большевистской революции, глава советского правительства (1917–1924) Владимир Ильич Ленин (Ульянов) (1870–1924). Петроград. Смольный. Фотограф М.С.Наппельбаум. Январь 1918 г.

Гражданская война и иностранная интервенция в России 1917–1922 гг. Красноармейцы на привале читают революционную газету «К победе!».

Надежда Константиновна Крупская на митинге в 250-м стрелковом полку, отправляющемся на Южной фронт.

10 ноября 1917 года немецкий поверенный в делах в Копенгагене князь Густав Александр цу фон Сайн-Витгенштейн телеграфировал в Берлин: «…Ленину нужна поддержка Германии для осуществления его программы. Она будет в основном состоять в том, чтобы германское правительство публично признало себя причастным к существовавшим до сих пор военным целям партий большинства. Так как эти военные цели в основном совпадают с целями максималистов, Ленин может предложить союзникам начать на этой базе переговоры, и, в случае отказа, Россия может отказаться от обязательств перед Антантой…»[156]

В тот же день, 10 ноября, заместитель статс-секретаря германского МИДа барон Хильмар фон дем Буше-Хадденхаузен телеграфировал в Стокгольм для К. Рицлера, советника посольства, командированного из Берлина для переговоров с новым правительством России о перемирии: «Половина требуемой суммы будет взята в воскресенье фельдъегерем. Остаток – во вторник. Если нужно, имеются дополнительные суммы. Если необходимо выслать еще военные займы, сообщите, пожалуйста, в мелких или крупных купюрах. Расписку в получении пришлите Бергену».[157]

Теперь деньги нужны были не для пропаганды, тем более что большевики контролировали Петроградское телеграфное агентство и постепенно ставили под свой контроль или закрывали оппозиционные им газеты. Деньги теперь требовались на содержание самого большевистского правительства, в том числе для того, чтобы преодолеть саботаж среди чиновников.

16 ноября 1917 года Ромберг телеграфировал в Берлин из Берна: «Байер просит сказать Нассе, что из Стокгольма получена следующая телеграмма: «Выполните, пожалуйста, немедленно ваше обещание. Основываясь на нем, мы связали себя обязательствами, потому что к нам предъявляются большие требования. Воровский». Байер дал мне знать, что это сообщение делает его поездку на север еще более необходимой».[158]

28 ноября 1917 года большевики уже прямо попросили Берлин о срочной финансовой помощи. В этот день Буше переслал посланнику в Берне телеграмму Бергена: «Согласно информации, полученной здесь, правительству в Петрограде приходится бороться с большими затруднениями. Желательно поэтому, чтобы им были посланы деньги».[159] И Германия эту помощь предоставила, благо для этих целей уже имелось 15 млн. марок.

Сколько же денег было передано Германией правительству Ленина после его прихода к власти? Германский социал-демократ Эдуард Бернштейн, занимавший одно время пост заместителя министра финансов в германском правительстве после революции, указал на связь Ленина с немцами в статье «Темная история», опубликованной 14 января 1921 года в утреннем выпуске газеты Vorwärts: «Известно, и лишь недавно это вновь было подтверждено генералом Гофманом, что правительство кайзера по требованию немецкого генерального штаба разрешило Ленину и его товарищам проезд через Германию в Россию в запломбированных салон – вагонах с тем, чтобы они могли в России вести свою агитацию… Антанта утверждала и утверждает до сих пор, что кайзеровская Германия предоставила Ленину и товарищам большие суммы денег, предназначенных на агитацию в России. Действительно, Ленин и его товарищи получили от кайзеровской Германии огромные суммы. Я узнал об этом еще в конце декабря 1917 года.