Спустя час, когда совсем окоченела, Тэра поднялась, выбралась из развалин и после недолгих поисков места для ночлега забилась в какую-то щель, попытавшись укутаться в тряпки, из которых была составлена ее юбка. Слава богам, что в норе все произошло сразу по прибытию и очень быстро и она не успела сбросить их с веревки, заменявшей ей пояс, на свою лежанку. Потому что и укрывались они именно этими тряпками, и спали на них же. А то бы она точно замерзла этой ночью…

Проснувшись утром, Тэра выбралась наружу и, голодно сглотнув, спустилась к ручью, протекавшему по полуразрушенному водоводу неподалеку от места ее ночлега. Напившись, она некоторое время посидела, раздумывая, что же ей теперь делать, а потом встала и двинулась на запад, в сторону, противоположную той, в которой располагалась их нора. Раз уж все так случилось – с прошлым надо рвать резко и навсегда. Пока она была главой их маленькой колонии, мысли о будущем, о том, как жить дальше, к чему стремиться, в ее голове особо не возникали. Не до того было. Слишком многое требовалось сделать здесь и сейчас – накормить, обустроить, вылечить, и сделать так, чтобы смерти тех, кого спасти не удалось, не слишком ударили по психике остальных. Они же дети. Все. И она в том числе. Немногим старше остальных… Они выросли в теплом и спокойном мире, в котором, конечно, были и свои великие трагедии. Понравившийся парень не обратил внимания? Трагедия! Влюбился в подружку? Трагедия! Окружающие не отреагировали на новое платье? Трагедия! Не удалась новая связка в танце? Трагедия! Поймали на том, что не успела в первый же день ознакомиться с новой комбинацией Тиэлу и вместо участия в обсуждении стоишь рядом, хлопая глазами? Трагедия! Не утвердили долю общественного блага на новый творческий проект? Трагедия! Фракция, к которой принадлежала, проиграла голосование на Симпоисе? Трагедия… А как она страдала, когда ее оставила Ликисклин! Поступок Учителя и любовницы казался ей настоящим предательством, после которого не имеет смысла жить! Может ли быть что-то больше и страшнее подобной потери? Ведь любовь – это же самое главное в жизни!

Тэра тихонько вздохнула. Здесь, на Оле, она поняла, что может. Легко. Голод, например. Или жажда. Или приступ желудочной колики от того, что человек с голодухи нажрался чего-то несъедобного и теперь выблевывает желто-зеленую слизь. Или холод, потому что у тебя нет огня и нечем укрыться. О, как вы наивны, люди Киолы. Здесь так целая планета! Планета, переполненная насилием…

Тэра шла весь световой день, с каждым шагом все более удаляясь от… от своей прошлой жизни. И пока ноги несли ее вперед, голова кипела от мыслей. В тот день она очень многое переосмыслила. И окончательно убедилась, насколько был прав Белый Эронель. Насилие ДОЛЖНО быть уничтожено. Навсегда. Ему нет места в мире людей. Ибо оно делает из них животных. И тысячу раз правы были те Цветные, которые настойчиво и непреклонно вели их по пути, указанному Эронелем. И пусть за это пришлось заплатить высокую цену, зато сияющий свет миролюбивой Киолы сегодня озаряет Вселенную, являя ей ту цель, к которой должны стремиться все разумные. Они – пример! И пусть даже цивилизация Киолы когда-нибудь будет уничтожена, все равно, то, что она была, и то, чего она сумела добиться, будет немеркнущим светом сиять на небосклоне всей Галактики…

– Отцепитесь. У вас, вон, в Овражьем целых два борделя. Им свои деньги отнесите.

– Хы-ыг, да я там уже всех перепробовал! Мне чего новенького хоцца…

Этот придурок канючил и пытался хватать ее за руки до самой мастерской, в которой она теперь работала. В саму мастерскую, представлявшую собой небольшой пятачок среди развалин, где вокруг здоровенного и слегка кривоватого обломка массивной плиты, выполняющего роль закроечного стола, на кучах строительного мусора сидели швеи, он, конечно, не зашел. Но плелся за ней до самого конца. Да еще и крикнул в спину:

– Коль передумаешь – заходи вечером в «тошниловку» уважаемой Крымксы. Я там буду.

Но Пламенная проигнорировала его прощальный посыл и, уважительно поклонившись хозяйке, подошла к закроечному… закроечной плите.

На ней уже были свалены детали, которые закройщики умудрялись выкраивать из ветхого тряпья. Ибо сырьем для швейного производства была не новая ткань, а изношенные лохмотья.

Порывшись в обрезках и набрав лоскутов на длинную юбку, Тэра получила от хозяйки нитки, намотанные на оструганную палочку, и, устроившись на одном из обломков, вытащила из-под подола свою самую на сегодняшний момент великую драгоценность. А именно – иголку. Швеи здесь, в Руинах, зарабатывали неплохо. Минимальной платой были три миски «тошновки» в день. Если учесть, что большинство живущих в развалинах питалось один, максимум два раза в день, лишнюю миску «тошновки» вполне можно было обменять на что-то полезное. Еще одним бонусом, доступным швеям, была предоставляемая время от времени хозяйкой мастерской возможность порыться в обрезках. Шанс на то, что среди них окажется хотя бы маленький кусочек ткани, пригодной на что-то иное, кроме половой тряпки, был ничтожно мал, но кое-что выгадать все равно удавалось. Например, если аккуратно распустить швы, то можно получить довольно длинные нитки… Для того чтобы войти в пул этих весьма по местным меркам привилегированных работниц, нужно было обладать орудием производства. А именно – иглой. С каковыми здесь, в Руинах, был жесточайший дефицит. Свою она получила случайно…

Это произошло в первый же день после ее ухода, уже ближе к вечеру. Тэра двигалась на запад вдоль того самого полуразрушенного водовода, из которого она напилась утром. На дне его тек ручей, служащий источником воды для тех, кто обитал в этой части Руин, так что как к нему, так и вдоль него была проложена сеть удобных, натоптанных тропинок, причудливо перетекавших одна в другую. Сам водовод располагался параллельно другому такому же, в который обитатели Руин сбрасывали своих покойников. И куда ее рябята отнесли тела Первея и Тивиль… Водовод, вдоль которого пролегал путь Пламенной, был построен по тому же проекту, что и первый, но в отличие от «кладбища» этот сохранился хуже. Верхний свод, например, был обрушен на почти всем его протяжении. Да и стенки зияли проломами. Вследствие чего у этого было куда больше мест, через которые можно было добраться до воды.

За весь прошедший день Пламенная лишь трижды устраивала себе небольшой отдых, чтобы остановиться и посидеть. Но к ручью, бегущему по дну водовода, Тэра спускалась намного чаще. Смочить тряпки, которые она намотала на голову, дабы избежать солнечного удара и чтобы протирать потное лицо. Но по большей части чтобы напиться. Да и желудок уже сосало. Так что оставалось только заливать его холодной и слегка затхлой водицей, гоня от себя мысли о том, что вместе с ней в желудок явно попадет какая-нибудь дрянь, которая вечером устроит Тэре веселую жизнь.

Странные звуки Пламенная услышала, когда дневное светило уже склонилось к горизонту и от высящихся по сторонам тропинки завалов протянулись длинные тени. Поэтому Пламенная заметно снизила темп движения и начала озираться, собираясь в скором времени озаботиться поиском ночлега. Местный климат отличался большими перепадами суточных температур. Днем здесь было жарко, а ночью холодно. Вследствие этого самым разумным для нее было как можно быстрее залезть в какую-нибудь нору, пока нагретые за день камни и обломки не успели остыть, и не дать им этого сделать теплом своего тела. Тогда существовал шанс провести большую часть ночи более-менее комфортно и коченеть только час-полтора перед самым рассветом и около часа после. Потом температура поднималась, и уже часа через четыре после рассвета начиналась жара.