дёргала её на себя, но он не отпускал, намеренно, заставляя меня нервничать ещё сильнее.

— Я, кажется, задал тебе вопрос? — пробасил он прямо над моим ухом.

— Я не отвечаю на дурацкие вопросы! — сквозь зубы произнесла я.

Сначала всю душу мне вывернул своим собакеном ушастым, а теперь ещё проехаться по ней решил вдогоночку? Это что за вопросы вообще? Какое его дело?

— Значит, всё так и было, — хмыкнул Виктор и отпустил миску, которую я безуспешно дёргала на себя изо всех сил, как будто пыталась что-то этим доказать, как будто от этой чеплыжки моя жизнь зависела.

Не удержав равновесия, я шлёпнулась на задницу, сгорая от досады. Какая же я растяпа!

Лицо здоровяка было непроницаемым, но, клянусь, я слышала, как он мысленно ржёт над моей неуклюжестью. Виктор протянул мне руку, чтобы помочь встать. Больше всего на свете я хотела, чтобы он свалил отсюда к чёртовой бабушке!

Потом я вспомнила, что я типа на работе, а Виктор не виноват в том, что Серёжа променял меня на рыжую жабу. Здоровяк испортил мне всё настроение своими идиотскими расспросами. Если он сейчас не сменит пластинку, клянусь, я ему снова врежу!

Мужик сам того не ведая, делал мне больно. Если бы он только знал…

Но он не знал. И я не могу бить его каждый раз, когда он меня взбесил. Я теперь у него работаю.

Только поэтому?

Нет. Потому что это единственный человек на сегодняшний день, который обо мне заботится.

Как бы я ни выделывалась и ни храбрилась, у меня больше никого не осталось во всём мире, только этот здоровяк. И он возится со мной несмотря ни на что. Я же вообще ни разу не подарок, но этот упёртый болван разглядел во мне что-то, за что я ему понравилась.

На войне всё было просто, как и в тюрьме. Есть враги, а есть товарищи. И всё. Там не нужно было думать и разбираться в чём-то не было надобности.

А эта обычная жизнь какая-то совершенно непонятная. Я так рвалась на свободу, но оказалась к ней совершенно не готова. Я думала, что могу решать что-то в жизни, сама о себе позаботиться, но миром правят как раз такие, как Виктор. Он не господь бог, и на него управа найдётся, но хотя бы с ним хорошо и безопасно.

Если мне так трудно уживаться с одним-единственным человеком, то что меня ждёт за забором его дома? Я буду каждый раз драться с людьми, которые мне просто не понравились? Как скоро я окажусь снова в тюрьме при таком раскладе?

Меня не Виктор ломал, а ситуация, сложившаяся вокруг меня. Нет его вины в том, что моя жизнь так сложилась. Здоровяк не заставлял меня убивать отчима, трахаться с начальником тюрьмы и любить Серёжу. Он даже не моя мама.

То, что у него есть свои интересы касательно меня, наверное, даже хорошо? Будь ему всё равно, я была бы уже мертва. Он взрослый мужчина, живой и здоровый. И если судить о положении, которого он добился, проигрывать он не привык.

Проиграю ли я, если он выиграет?

Ну, взял он меня на работу, а дальше-то что? Я всю жизнь буду долги отрабатывать, отталкивая его от себя? Зачем я вообще от него отбрыкиваюсь? Я давно не целка, мне терять нечего. Здоровяк, конечно, не писаный красавец, но и не противный. Наоборот, есть в нём то, что меня возбуждает, да ещё как!

Пусть бы кинул мне пару палок, да успокоился.

А потом что? Отымеет он меня и выгонит. Попользуется, как шлюхой, и останусь я снова ни с чем. А сейчас я с чем?

Думала, у меня башка лопнет от всего этого дерьма. Как сложно жить, господи! Почему я не родилась мужиком? Этот мир под них заточен.

Виктор всё ещё стоял с протянутой рукой. Уже без колебаний я ухватилась за неё и поднялась на ноги.

— Слушай, Вить, а как насчёт Найды или Фанни? Хорошие же кликухи? — вернулась я к началу нашего разговора.

— Назови её хоть писькой тараканьей, мне вообще похер, — сказал Виктор и ушёл.

Обиделся? Конечно, обиделся. Только на что?

Что-то явно изменилось с того момента, как Виктор взял меня на службу. Прошло уже много дней, как он перестал обращать на меня внимание, как на девушку.

Меня это сильно беспокоило. Не то чтобы я соскучилась по его пошлым комплиментам и шлепкам по заднице, просто это было странным.

Виктор держался со мной холодно, почти не разговаривал. Иногда он уезжал из дома на весь день, но меня с собой не брал. Говорил же, что мы с ним теперь не разлей вода? Когда я спрашивала, почему мне нельзя поехать с ним, он просто отвечал: "По кочану", не утруждая себя объяснениями, подчёркивая раз за разом то, что я вообще не должна задавать ему вопросы.

С одной стороны, было здорово побыть дома и поиграть со щенком. Фанни была малышкой, и я не могла оставлять её без присмотра на весь день. Её нужно было кормить, выгуливать, приучать к порядку. С другой стороны, я волновалась за здоровяка. Либо он не позволял мне ездить с ним, потому что считал это слишком опасным. Либо у него проблемы по мужской части, благодаря мне, вот он меня и игнорит.

А что, если у него появилась другая баба? Если какая-то одноразовая, я не против. Мужику нужно напряжение снимать время от времени. А если у него не шлюха, а нормальная тёлка нарисовалась?

Домой он её не приводит, потому что она ещё ему не даёт, маринует Витеньку, как порядочная. А когда до постели дойдёт, меня из этой койки выгонят?

Надо было поговорить с Виктором об этом и о моих документах. Референдум прошёл, амнистию объявили официально, значит, у меня есть шанс стать полноценным членом общества?

Я боялась услышать от Виктора правду о том, что больше не нравлюсь ему, и что он не собирается помогать мне с документами, поэтому сидела и злилась, прежде всего на себя, за свою нерешительность.

Я уже сама не знала, чего хотела, как барышня кисейная. Мою душевную тревогу усиливали мысли о Серёже. Как выяснилось, его персона интересовала не только Виктора, но ещё и Зотова Никиту.

Мир оказался намного теснее, чем я его себе представляла.

26. Даша

26. Даша

— Даша, к тебе гость! — крикнул мне здоровяк, заглянув в спортзал.

Виктор сегодня был дома, но, тем не