тех пор, как я узнал о сопернике, потерял покой и сон. Взыграла во мне такая ревность, что я сам охерел. Заело меня, как плёнку в кассетном магнитофоне — ни туда и ни сюда.

Теперь я не просто выдрать козу хотел, любви мне от неё понадобилось. И чтоб на всю жизнь, а не до следующего "полковника".

Девочка непростая, дикая, обиженная жизнью. Тяжко мне её добиваться, но раз Грэй смог, значит и я должен смочь. Это соперничество с незримым мужиком довело меня уже до трясучки.

Если я раньше чётко знал, как обращаться с женщинами, что дарить и говорить, то теперь я вообще ни хера не понимал. Дашу нужно было долюбливать и долюбливать, баловать, как ребёнка, ясен хуй, что детства ей не хватило.

Прислали цацки еёшние, что она заказывала, и колье, которое я добавил в порыве доброты, только теперь я их дарить боялся. Это же прямой билетик на побег. Даше нужно что-то совершенно другое, отличное от обычных девушек.

Та рьяная страсть, что меня обуяла в начале, опустилась на дно, уступая место каким-то совершенно другим, более глубоким чувствам. Чем больше я проводил времени с Дашей, тем глубже она во мне оседала. Билась мелко уже где-то под рёбрами, пропитывая меня своим сладким девичьим запахом.

На каком осле к ней подъехать? Чем завлечь? Собака ей понравилась, работа тоже, а дальше что? Пока мне за это даже не отсосали. Хоть бы в щёчку чмокнула, стерва черноглазая!

Хуже всего было по ночам. Я уже пожалел, что в свою койку девчонку приволок. Думал, она так скорее привыкнет ко мне. Так и вышло. Даша уже не стеснялась меня, даже в трусиках передо мной прогуливалась спокойно, только мне от этого дефиле спокойствия не было никакого. Хотел её, пиздец! Ни одну бабу так не желал, как эту сучку сисястую.

И выгнать из койки теперь не мог. Что она, собака, что ли? В конце концов, приятно знать, что она рядом, только руку протяни. А они так и тянулись к её сахарным булочкам.

Даша больше не взбрыкивает и не дерётся, просьбы мои выполняет беспрекословно, значит, я двигаюсь в правильную сторону. Но до чего же, блять, медленно!

Никита вышел из спортзала, и я поспешил к нему.

— Ну, чо?

— Да не, — покачал он головой. — Не знает Даша ничего. Так, за войну перетёрли…

Пиздит. Я же вижу, что гонит! Мудак хитрожопый, понял, что теперь может козырным тузом завладеть?

Мы пошли по коридору на выход, и я продолжил беседу:

— Жалко… Я тут подумал… Мужик-то Грэй неплохой! Нам бы пригодился такой родственничек…

— Нам?

— Кижане беглые, кто успел свалить в Россию, объединяются в группировки. У нас в городе уже целая банда нарисовалась. Мы с тобой должны жить дружно. Сечёшь?

— Секу! Только Грэй нам как поможет? Он вроде сюда не собирается?

— А как соберётся? Война рано или поздно закончится… А северяне останутся…

— Я тебя понял, Витя! Только вряд ли мне грозят такие шикарные связи… Не похож этот пацан, — он помахал фотографией улыбающегося сосунка перед моим лицом, и она меня бесила не хуже, чем быка красная тряпка. — На великого воина, о котором ты говоришь. Так что самим придётся справляться!

Я проводил Зотова и отправился к Даше.

Вытрясу из неё сейчас всё, что только можно! Пора уже побазарить о её бывшем по душам! Хватит делать вид, что его не существует!

Ворвался я в спортзал, увидел девочку, сникшую на скамейке, и весь мой запал тут же испарился. Расстроенная она какая-то, потерянная — по сердцу ножом.

— Чем тебя Зотов огорчил? — присел я рядом с ней. — Фоткой смазливой?

— Да, — не глядя на меня, ответила коза, делая мне ещё больней. — Жена Никиты — это сестра Серёжи. Прикинь?

Серёжа, значит? Серёжа…

Страдает по нему? Тоскует? Бесят они меня! Все до одного!

— Как думаешь, хватит у этого Зотова мощностей, чтобы главного террориста мира привезти в Россию? — спросила меня Даша, посмотрев в глаза. В её голосе было столько тоски и надежды, что мне стало совсем плохо.

— Не знаю, Даша, — честно ответил я. — Может, и хватит.

— Серёжа против сестры не пойдёт. Она — всё для него, чтобы ты понимал. Оставь эту идею переманить его на свою сторону. Ничего не выйдет.

— Тогда Зотов подомнёт под себя братву северян, и мне пиздец, Даша.

— Почему ты не хочешь заключить мир с Никитой?

— Я-то, может быть, и хочу. Он не хочет. Это давняя война, долго рассказывать… Потом, как-нибудь… Ты понимаешь, что тоже можешь пострадать, а, коза?

— Да, — совершенно спокойно ответила она.

— А если бы я отпустил тебя, ты бы пошла в группировку Зотова?

Как же я боялся услышать ответ, господи! Сейчас Даша начнёт юлить и выспрашивать, не пошутил ли я. А если снова сбежит к своему любименькому Грэю? Когда она узнает, что он здесь, в этом городе, девчонку уже ничто не остановит. Да и смысл держать её силой? Я так не могу. Не с ней, по крайней мере.

— Нет. Что за дичь? Это проверка какая-то? С каких хуёв я должна к нему метнуться? Из-за полковника? — мгновенно ощетинилась девушка и вскочила на ноги.

— Успокойся, Дашунь! Душа за тебя болит. Это я втянул тебя во всю эту канитель, поэтому мне и отвечать!

Лицо девушки смягчилось. Она нервно задёргала ногой, а потом тяжело вздохнула. Я протянул руку, пытаясь притянуть Дашу ближе к себе, чтобы успокоить. К моему великому удивлению, она поддалась. Встав между моих ног, она осторожно положила руки мне на плечи и пытливо заглянула в глаза. От неё дурманяще пахло потом. Спортивная майка прилипла к груди, обтягивая её, как вторая кожа. Даша сама до меня дотронулась — это подкупало. От близости девчонки меня заштормило и повело.

В это же время я вцепился пальцами в свои колени, чтобы не схватить Дашу за попец. Я вёл себя, как ебаный самурай, тренирующий силу духа, хотя с женщинами никогда прежде не сдерживался. Не приходилось как-то.

— Защищай тогда лучше, здоровяк, потому что я никуда не хочу уходить. Мне и с тобой хорошо.

Это было слишком уж сладко, чтобы быть правдой. Коза наверняка, что-то задумала? В прошлый раз, когда она ко мне ластилась, хуйня случилась. Что на этот раз?

Ноздри девушки затрепетали, глаза стали совсем чёрными, жгучими, как йод, она тяжело задышала, придвигаясь всё ближе. Я шкурой чувствовал, как расстояние между нами уменьшается миллиметр за миллиметром.

— Поцелуй меня, Даша, — хрипло простонал я.

— Если