Ради такой операции натянули на себя бронезащиту и шлемы вроде наших, разве что камуфляж у них оказался городской, серый.

— Давай, по команде, — сказал я, наводя оружие на того глядельщика, что шагал впереди.

Красная точка на забрале послушно сдвинулась.

«Игла» в моих руках отрыгнула пули, и следом застрекотали автоматы моих бойцов. Первого глядельщика буквально отшвырнуло назад и он рухнул наземь грудой измочаленной плоти, никакая броня не помогла.

Другие принялись разбегаться, словно тараканы от карающей тапочки.

— Двадцать три… двадцать два… двадцать один… двадцать, — считал Дю-Жхе, которому сверху все было прекрасно видно.

Уцелевшие контрразведчики залегли, и стало тихо.

— Ну вапще, теперь их выкуривать из щелей, что ли, ха-ха? — забормотал Макс, менявший обойму. — Может поговорить с ними, чтобы они сами умотали? Егор, что думаешь?

— Думаю, что они разговоров не понимаю. Бери своих и обходите справа, — ответил я. — Ррагат — ты со своими слева. Мы прикроем.

Брякнул классификатор, извещая, что я получил очередной класс, но я не обратил на него внимания — что мне до этих классов и навыков?

— Пошли! — скомандовал я.

Мы постреливали, не давая врагу поднять голову, а два десятка шустро двигались, охватывая позиции глядельщиков. Те видели, что происходит, понимали, чем это грозит, и какими бы они не показали себя идиотами в первый момент, их учили и натаскивали на такие ситуации.

И они повели себя так, как я и ждал.

— Отходят! — доложил Ррагат. — Гадом буду, отходят!

— Вы их там простимулируйте, чтобы они шустрее двигались. Но на рожон не надо.

Потери нам ни к чему, и у нас нет задачи перебить всех контрразведчиков, мы должны лишь сделать так, чтобы они убрались прочь… ну и пусть выжившие доложат, что столкнулись с армейскими, их командиры наверняка решат, что Сонный как-то договорился с легатами, вот и все.

Ударили хлесткие очереди, и фигуры в сером задвигались шустрее, перебежками от укрытия к укрытию.

— Девятнадцать… восемнадцать… семнадцать, — Дю-Жхе считал много медленнее. — Все, больше никого.

— Отбой, отходим! — рявкнул я, и принялся перезаряжать автомат.

К дому притащился последний боец, которым оказалась Пира, и тут открылась входная дверь. Из нее показался Гора, а за ним те же двое телохранителей, и вот они тащили огромную кастрюлю.

— Налетай, брателлы, — пригласил помощник Сонного. — Чем богаты. Жрать-то надо. Тарелки, ложки, у нас все есть.

Он поднял с кастрюли крышку, и от запаха мясного супа в животе у меня возмущенно квакнуло. Но я подошел на раздачу последним, убедился, что по порции досталось всем, даже начавшим приходить в себя «раненым» после ночной стычки, и оставшимся на крыше часовым.

— Тебе самая гуща, — пророкотал Гора.

В протянутой мне тарелке плескалось что-то вроде солянки — кусочки мяса темно-серого, красноватого, бурого, почти белого, мелкие то ли фрукты, то ли овощи, и все это источает одуряющий кисло-пряный аромат. Главное — не захлебнуться собственной слюной.

* * *

Котик объявился ровно через пять минут после того, как мы попрощались с Сонным. Вынырнул из развалин и зашагал рядом со мной, слегка запачканный сажей, с выдранным на боку клоком шерсти, но очень довольный.

— Не может быть, — сказал я ему. — Что за ботва? Ты пропустил кормежку?

Зверь посмотрел на меня черными глазами и сыто моргнул, намекая, что кормежка у него была собственная, и получше нашей.

Там, где на карте был отмечен вход в канализационные тоннели, стояла одна из трущобных халуп. Стены из фанеры, крыша из листа пластика, никаких окон, но зато на двери здоровенный замок и начерчен сложный символ, которым местная мафия помечала свою собственность.

И естественно — никаких признаков того, что тут кто-то живет.

— Ключ тебе не дали? — спросил Макс.

— У меня универсальная отмычка, — и я поднял автомат.

Короткая очередь, и замок брякнулся о землю, а дверь со скрипом приоткрылась. Изнутри пахнуло холодом, я потянул за ручку и дневной свет упал на металлический люк, запертый на три засова.

Тут не помогла бы даже взрывчатка, но Сонный объяснил мне, как открыть любой вход — небольшая механическая головоломка, с которой легко справится любой, имеющий дело с машинами. Ну разве что придется смазать заржавевшие сочленения и кое-где подтолкнуть заевшие сочленения.

Но за этим входом следили, и поэтому мне пришлось только чуть-чуть поломать голову. Люк поднялся легко, почти бесшумно, показалась уходящая вниз шахта, выпирающие из стены скобки ступенек, и нос слегка пощекотали запахи гнили, плесени, сырой земли и пыли.

— Ррагат, ты со своими вперед, — приказал я, активируя фильтр ночного зрения и подхватывая Котика себе на плечо: иначе ведь не спустится, бедолага, со своими лапками.

Со скобок сыпалась ржавчина, на перчатках после них оставались грязные следы, но держали ступени крепко.

Внизу же оказалась настоящая подземная улица, по которой проехал бы легковой автомобиль. Когда я спрыгнул на пол, то под ногами чавкнуло, и шуршащее эхо убежало в стороны: туда, куда уходили, сдвигаясь понемногу, закругленные гладкие стены из металла. Котик спрыгнул с меня и огляделся, подергивая хвостом.

— Чисто, никого, — доложил Ррагат.

— Нам туда, — карту подземных тоннелей я загрузил в свой браслет, и теперь мог вертеть ее как угодно, выводить на забрало. — Километра три, если я ничего не путаю. Дело такое. Давай, пошли.

Проход тянулся, прямой и скучный, временами от него ответвлялись другие, более узкие. Вот из них пованивало, некоторые были засыпанными, в других что-то шебуршалось и повизгивало вдалеке, и звуки эти не вызывали особенного желания проверить, что там такое творится. Иногда мы пересекали такие же подземные улицы, перпендикулярные нашей, и на каждом пересечении имелось отверстие в потолке и уходящая к нему лестница.

Интересно, знают от этих тоннелях в Службе надзора?

В какой-то момент я проверил карту, и обнаружил, что мы должны находиться как раз под позициями контрразведчиков.

— Там, хм… — прозвучал в моих наушниках голос Ррагата, странно неуверенный. — Нечто… Существо какое-то.

— Не стреляйте, я подойду, — и я ускорил шаг.

Передовой дозор во главе с десятником-шавваном топтался на очередном перекрестке.

— Вон, там! — он поднял руку, хотя я и сам уже видел.

В первый момент я решил, что у меня барахлит фильтр ночного зрения, поскольку фигура перед нами постоянно меняла очертания. Только что она казалась маленькой, а теперь чуть не уперлась макушкой в потолок, в следующий момент у нее выросли три руки, потом снова стало две, но длинных, до самого пола.

А еще она была глухо черной, словно вовсе не имела температуры.

— Что это еще такое… — я сделал шаг, и ощутил, что Котик прижался к моей ноге,