С первым звучным ударом утреннего колокола студент вскочил чуть заспанный, растрепанный и не очень понимающий, где он и как тут оказался. Впрочем, на память Стеф не жаловался и очень быстро вспомнил свои вечерние метания. Глянув на убранный стол, эльф благодарно погладил ствол заботливого дерева и поспешил в душ. Душевные страдания не отменяли обязанности привести себя в порядок и учиться. Помучиться над бумагой Стефаль собирался нынешним вечером.

С задумчиво-мечтательным видом эльф, вместо безнадежно упущенного завтрака прихвативший пару крупных орехов и яблоко из вазочки, приоткрыл дверь в тихий коридор. Большая часть студентов уже успела отправиться на занятия. А вот выйти из своей комнаты Стефаль не сумел, потому что наткнулся на стену. Живую стену в темно-зеленом.

– Отец? – недоуменными птичками взлетели вверх пшеничные брови юноши. – Почему ты здесь?

– Где я должен быть, когда мой сын требует разорвать договоренность о помолвке с родом Аллео и заявляет, что влюбился в человеческую девушку? – подчеркнуто-нейтрально осведомился высокий синеглазый эльф. Такой же золотовласый и прекрасный, он выглядел бы ровесником сына, если бы не суровый вид и некая неясная тяжесть во взгляде, выдающая возраст.

– Я не… но я не отправил письма… как… – растерянно заморгал юноша, отступая назад в комнату.

– Вот так. – Старший эльф разжал пальцы, являя на ладони помятую бабочку.

– Ой, – совершенно по-детски выдохнул Стефаль.

– С дороги, Стеф, Янка тетрадку по истории Игиды забыла! – донесся выкрик из коридора.

Поскольку староста уже и так находился в комнате, а его отец на имя Стеф не откликался и отступить не подумал, случилось то, что случилось. Синеглазое возмездие, прибывшее вправлять нерадивому чаду мозги и вставлять фитиль, развернулось, чтобы пронзить взглядом того, кто треплет имя его отпрыска, коверкая до столь просторечной формы. А Янка, несущаяся сломя голову за забытой тетрадью, всей массой налетела на препятствие.

Препятствие, не ожидавшее такой сногсшибательной атаки, охнуло, прогнулось и рухнуло на пол. Яна полетела сверху, вышибая своими персями последний воздух из груди эльфа.

– Прости, Стеф, – пробормотала Янка, пытаясь подняться, смахнула с глаз опять растрепавшиеся кудряшки и испуганно охнула. Синие глаза, пронзавшие ее от макушки до пяток, никак не походили на травянисто-зеленые и всепрощающие.

– Яна, ты не ушиблась? – всполошился юный эльф, позабыв про разборки с отцом из-за возможной травмы подруги.

– Нет, все в порядке, не волнуйся. Извините, пожалуйста, – густо покраснела Янка, отползая от живого и очень сурового матраса. – Я нечаянно. Очень торопилась.

– Уже не торопитесь? – вскинул бровь эльф.

Из красной девушка стала белой. Ее прошиб холодный пот при мысли об опоздании на историю Игиды! Коль не успеет, сдавать не пересдать ей предмет «приятному во всех отношениях» мастеру Ясмеру. С трудом отведя глаза от суровых синих озер, девушка промямлила:

– Нет, очень тороплюсь.

Янка подхватилась и понеслась по коридору за забытой тетрадью. Она еще успела услышать голос Стефа, обращающийся к суровому красавцу: «Отец…»

К Машьелису, терпеливо ожидавшему напарницу в начале коридора общежития, Донская снова выскочила красная, запыхавшаяся и сжимающая в руках заветную тетрадку. Можно было бы, конечно, вырвать откуда-нибудь лист и писать лекцию на нем, вот только Ясмер в прошлом году пару раз сухо отчитал забывчивых студентов. И смотрел он на них при этом о-о-очень внимательно. Проверять на собственной шкуре, к чему эти взгляды приводят, Янке, получившей автоматом (хвала всем существующим богам, Силам и Великому Творцу!) зачет по основам Мироздания, ничуточки не хотелось.

– Об кого это ты так удачно затормозила? – подколол торопыгу Лис.

– Кажется, о папу Стефаля, – еще гуще покраснела и очень смутилась девушка, вздохнув полной грудью.

– Хм, вроде родительский день в АПП не назначали. Странно, что его во врата пропустили. Небось какая-нибудь большая шишка или старый знакомый мастеров, – с ходу все обдумал и выдвинул несколько предположений дракончик. Приметив смущение напарницы, парень окончательно развеселился: – Чего это ты жмешься? Неужто так понравился?

Янка только еще разок вздохнула и на хихиканье напарника честно ответила, злясь на саму себя больше, чем на кого бы то ни было:

– Чего, чего… Дура я девка! Как синие глаза увижу, мозги последние теряю, а он еще и строгий такой, жуть берет. Если мы снова столкнемся, уводите меня подальше, чтобы я каких-нибудь глупостей не натворила.

– Договорились, – разом прекратив насмешничать, заявил дракончик, подхватил девушку и, невзирая на разницу в габаритах, спокойно поволок ее за собой к общему корпусу на лекцию, где ждал друзей Хаг. Впрочем, серьезности этой Лису хватило на пару-тройку минут, потом он озорно ухмыльнулся и шепнул на ухо Янке:

– Не могу же я позволить, чтобы моя будущая невеста сбежала за день до помолвки, и не с кем-нибудь, а с папашей нашего общего друга Стефа.

– Да нужна я ему, как рыбе зонтик, – машинально огрызнулась девушка и тряхнула головой, пытаясь прогнать всякие посторонние мысли о синеглазых красавцах, наверняка глубоко женатых и вообще годящихся ей в прадедушки, пусть и отлично сохранившихся внешне.

На истории Игиды не было студентки внимательнее Янки. В кои-то веки она пыталась не только записать кое-что из сказанного мастером Ясмером, но еще и по возможности обдумать сказанное. Ничто так основательно не прочищает голову, как загрузка ее учебным материалом!

В общем, к последнему четвертому занятию по этикету, где лекции, как правило, совмещались с практическими упражнениями, девушке почти удалось успокоиться. Особенно помогло четкое осознание бесперспективности романтической привязанности к родителю напарника и удаленность от сбивающего с ног и вызывающего дрожь синего взгляда.

Этикет рас преподавали не всем курсам АПП, а лишь избранным «счастливчикам», в число которых входили первокурсники и второкурсники блюстители пророчеств. Пророки и летописцы в полноценных лекциях и занятиях по предмету не нуждались, если только в разовых консультациях или факультативе в качестве хобби. Другое дело блюстители. Они могли провалить какое-нибудь пророчество, неверно истолковав поведение субъектов пророчества, или нарушить его ход своим неподобающим поступком. К примеру, уже на первой лекции грозной горгульи Гиракх студенты узнали, как опасно в присутствии оборотней улыбаться во весь рот, обнажая десны, или носить платья с декольте и приветствовать низким реверансом вампиров. Горгулья была столь же щедра на жуткие примеры глупых недоразумений, оборачивавшихся провалом миссии или травмами, как и мастер Анита. На ее занятиях даже у Лиса не возникало желания позубоскалить.

Потому весть о смене преподавателя распространилась среди студентов быстрее ветра и вызвала небывалое оживление. Большая часть ребят полагала, что, какую бы замену им ни сыскало начальство АПП, хуже, чем было, точно не будет.