Именно благодаря Сухоставскому, его протекции и нужному слову Александр перебрался в разряд небожителей всего за три года.

– Понимаешь, согласно смете, которую ты предоставил, вложения сошлись копейка в копеечку. Там перечислены все устройства и детали – до последнего винтика. Однако я не увидел самого главного…

Он изогнул бровь, вопросительно глядя на Александра.

– Из тех бумаг, что ты предоставил, ни я, ни мой помощник не смогли понять: на чем работает твой двигатель? Что является его топливом? Ведь любой работающий механизм должен иметь источник энергии.

– Мои управленческие навыки и горячий энтузиазм рабочих – вот наш неиссякаемый источник энергии.

– Ни в первом, ни во втором я не сомневаюсь, да… – Всеволод Петрович закинул в рот очередной кусок бифштекса. – Только в документах об этом – ни слова. И у меня возник вполне закономерный вопрос: от чего запитывается изобретение, в которое мы вгрохали хренову кучу денег?!

– Какое это имеет значение? – спросил Александр. – Мы на коне. В ближайшие пару лет планируется установка нашей технологии на самолетные, а затем и на ракетные двигатели. Такой ход принесет солидные дивиденды. Их с лихвой хватит для утоления вашего любопытства. Зачем знать, как готовится любимый бифштекс, если он и без того – охрененно вкусный.

Сухой мельком посмотрел на тарелку с обедом, пожал плечами:

– Может быть, да, может быть, нет – кто знает. Но мысль о таинственном источнике питания основательно захватила меня. Я потянул за веревочку: спросил тут, поинтересовался там… И кое-кто, Саша, нашептал, будто ты занимаешься финансированием неких исследований, предпочитая держать это в тайне от всех. Честно говоря, мне было неприятно осознавать, что речь идет вовсе не о разработках «Электрохимического завода Кравчука». Мне говорили о тайном учреждении, которое не найти по отчетностям «КравТеха». Вдобавок ты нанимаешь ученых с мировым именем, закупаешь самое современное оборудование. Это ведь больших денег стоит. Сперва я подумал: ну занимается – и пусть занимается. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось. Но вслед за этим родился следующий вопрос: а откуда у тебя такие средства в личном пользовании? С той секретностью, которая окутывает твои новые игрушки, едва ли ты бы рискнул задействовать сторонних инвесторов. Ко мне за помощью ты не обращался. Тогда возникает закономерный вопрос: какие деньги идут на секретные программы «КравТеха»?

– Вы прекрасно знаете, какие.

Кравчук имел в виду уже упоминавшуюся в их разговоре отчетность. Сухой всегда требовал документы по сделке, в коей он исполнял роль посредника. Хитрый политикан не только брал крупный процент за свои услуги, но и неустанно следил за тем, чтобы обозначенная сумма уплачивалась «копейка в копейку».

– Любой толковый бухгалтер в состоянии подготовить красивые бумажки. Во всяком случае, в ребятах из «КравТеха» сомнений не возникает. Однако твой личный доход не способен покрыть расходы, которые, надо полагать, очень высоки.

– Вы не знаете величину расходов, о которых говорите.

– Стало быть, ты действительно вкладываешь деньги во что-то на стороне?

– Я не утверждал обратного.

Сухоставский тяжело уставился на молодого человека. Только едва ли он мог разглядеть что-то за непроницаемой чернотой глаз Кравчука. Политик отправил в рот еще один кусок мяса.

– Я хочу увидеть это, – заявил Всеволод Петрович. – Хочу своими глазами взглянуть на то, что ты там пытаешься состряпать.

– Исключено, – тут же ответил Александр.

– Не забывайся, мальчик. Я с пониманием отношусь ко многим твоим фокусам, но у любого терпения есть свой предел.

– Вам тоже нужно кое-что припомнить, Всеволод Петрович. Например, то, что я не ваша карманная мартышка. И не ваше дело, чем я занимаюсь дома, после уроков.

– Мое, если есть подозрения в сокрытии наших общих доходов.

Кравчук вскинул густые брови:

– То есть я еще и крысятничаю?!

– Скажем так: ты заигрался. Ты почувствовал корону, возомнил себя тузом, решил, что теперь тебе все дозволено. Но это не так, сынок. Далеко не так. – Он подался вперед, навел на Кравчука кончик ножа. – Ты зависишь от меня. От моих связей и контактов. Если бы не я, ты до сих пор сидел бы в своем Зажопинске на должности местного царька. Не спорю, ты – популярная фигура в маленьком Серпухове, но здесь, в миру, ты что-то значишь лишь до тех пор, пока я это позволяю. И если я захочу, ты вылетишь из высшей лиги по щелчку моих пальцев.

На широких скулах Кравчука заиграли желваки. Впервые за три года Сухой говорил с ним в таком тоне. Александр пытался понять причины подобной риторики, но рассудок уже затмевала вязкая пелена гнева. Никому и никогда он не позволял так с собой обращаться.

– Это угроза? – сухо спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал от ярости.

– Это – предупреждение. Ты позволишь мне увидеть своими глазами, куда уходят деньги. Если это долгосрочный проект, и в дальнейшем он принесет ощутимые дивиденды – тогда бог с тобой. Вращай и мои деньги, я тебе слова поперек не скажу. Но ты покажешь мне то, что так усердно скрываешь.

У Александра внутри клокотал огнеопасный клубок из гнева, непонимания, обиды, непокорности. Кое-как ему удалось стереть переживания с лица, но глаза… Они превосходно отображали внутреннее напряжение.

– Обойдешься, – уверенно и четко сказал молодой человек.

Сухоставский так и не понял, являлся ли ответ взвешенным и продуманным, или же Кравчук сказал так из элементарного чувства противоречия. Всеволод Петрович перестал жевать. Он аккуратно отложил нож и вилку, выпрямился.

– Очень недальновидно тявкать на руку, кормящую тебя, Саша. Я имею право на то, что сейчас требую. И далеко не в твоих интересах отказывать мне.

Грудь Александра быстро вздымалась и опускалась из-за едва сдерживаемого гнева. Но он убедил себя молчать. Сухоставский слишком силен и влиятелен, чтобы идти на него в лобовую атаку.

Всеволод Петрович вздохнул, недовольно глянул на тарелку возле себя.

– Умеешь же ты испортить аппетит, Саша.

Он с отвращением бросил салфетку на стол.

– В общем, ты услышал меня. Я не шучу, сынок. Я хочу знать, на что идут мои деньги. И для тебя будет лучше, если покажешь все в самое ближайшее время.

Он поднялся из-за стола, застегнул пиджак.

– Жду звонка, – высокомерно бросил он, даже не взглянув на Кравчука, и зашагал к выходу.

Пока шаги видного политика разносились по залу ресторана, Александр сидел, глядя в одну точку – туда, где несколько секунд назад находилось широкое лицо его покровителя. Он сохранял абсолютную неподвижность. Как только Сухоставский скрылся за дверью, Александр шумно выдохнул и тяжело откинулся на спинку стула. Он чувствовал панику, неотвратимо подкатывающую к горлу.