Я расположился в кресле поудобнее, всем своим видом показывая Головину, что внимательно слушаю. Даже чашку с кофе поставил на стол.

– Лет восемь назад наш сегодняшний начальник воспользовался случаем и по дешевке купил месторождение шунгита в Карелии. Шунгит – неразрабатываемый минерал, хотя его свойства уникальны. Он нейтрализует влияние любых электромагнитных воздействий, используется в космической и медицинской промышленности. Его свойства до конца не изучены, хотя доказано, что шунгит представляет собой фуллерен, а это, как известно, особый вид минерала, точнее углерода. Физики используют фуллерены для создания органических солнечных батарей, химических лазеров и «молекулярных компьютеров», а также материалов с высокотемпературной сверхпроводимостью. Химики применяют фуллерены в качестве нового типа катализаторов и адсорбентов, обещающих самые радужные перспективы. А биологам и фармакологам фуллерены помогают доставлять внутрь клетки и размещать на поверхности клеточных мембран самые различные вещества, включая антибиотики, витамины и гормоны, в том числе фрагменты генокода при создании трансгенных животных и растений. Такие «нафаршированные» фуллерены приобретают совершенно новые свойства!

Профессор немного помолчал, а затем, видимо, подбодренный моим вниманием и серьезностью, продолжил:

– Я сказал «случаем» потому, что залежи шунгита в Карелии находятся в заповеднике и добывать там ничего нельзя – закон об охране окружающей среды не позволяет. А тут вдруг обнаружилось еще одно месторождение в десяти километрах от границы заповедника. Небольшое, правда, примерно на несколько десятков миллионов тонн, но добывать можно. В Карелии около его месторождений всегда строили лечебные центры, а поскольку шунгит действительно лечит многие заболевания, эти места до революции даже цари посещали.

Вспомним, что шунгит на 42 % состоит из углерода, а на нем базируются нанотехнологии. По самым скромным подсчетам, цена этого месторождения составляет несколько сотен миллиардов долларов. Именно из-за этого наш начальник вообще заинтересовался нанотехнологиями и хочет их развивать. Ведь если проект удастся, его компания станет главным поставщиком сырья для нанопромышленности, причем никаких конкурентов не будет… – Профессор поразмышлял немного и заключил: – Это действительно впечатляющий проект! Понимаете меня? – Он посмотрел на меня внимательнее и, похоже, решил, что я не только мало что понимаю, но и ничего не слышу. – Владимир, вы меня слушаете?

Но я все слышал. Получив положительный ответ, профессор продолжил.

– Шеф давно искал человека на эту должность, но ничего не получалось. А тут вы подвернулись. Вас рекомендуют как человека опытного и надежного, что, собственно, для нашей задачи и нужно.

На этом наша первая беседа закончилась. Я взял у Головина материалы и ушел. Следующую встречу мы назначили через три дня.

Вернувшись домой, я сразу включил свой чудо-компьютер и погрузился в работу.

Начал я с углерода. Оказалось, что из углерода делают много чего, например графитный порошок для производства синтетических алмазов, необходимых в строительстве и нефтедобыче. Кроме того, углерод в большом количестве требуется для производства прокладок в турбинах и компонентов шарикоподшипников. Именно углерод лежит в основе выпуска всякого рода защитных устройств. Я также нашел массу материалов по использованию углеродов в электропромышленности. Но одним из самых больших потенциальных рынков был рынок очистки воды, где углерод использовался в качестве фильтров. Только программы ООН по очистке воды для стран третьего мира на ближайшие десять лет подразумевали истратить на эти цели около пятидесяти миллиардов долларов. А известные залежи пород углерода ограничены. Шунгит есть только в Карелии и Казахстане, и потенциал рынка добычи высококачественного углеродного сырья было нельзя не оценить.

Прочитав первые страницы открытых материалов о перспективе использования углерода в нанотехнологиях, я сразу понял причину стремления «моего» олигарха к этой программе. Практически все отрасли нанотехнологий требовали большого количества углерода, с его помощью должны производиться нановолокна – основа любой продукции. В общем, поле деятельности действительно оказалось огромным.

Перелопатив массу материалов, я в общих чертах определил план действий. Необходимо было начать переговоры с компаниями, обладающими патентами, и попробовать их купить. В соответствии со списком, представленным Головиным, нам предстояли поездки во Францию и Израиль. А если там не получится, то и в Швецию, хотя шведы в своих разработках отставали.

Все свои соображения я изложил на бумаге и уже через три дня вошел в кабинет профессора, точно зная, чем мы с ним будем заняты в ближайший месяц.

Профессор воспринял мои идеи с энтузиазмом и буквально за три дня обзвонил нужных людей, с которыми нам придется обсуждать условия приобретения патентов. Так что ближайший месяц обещал быть напряженным.

Перед отъездом мы вместе с Головиным зашли к нашему начальнику и получили исчерпывающие инструкции. Но самое главное он произнес перед окончанием нашей встречи:

– Денег не жалеть. Эти патенты нам очень нужны.

Что ж, все ясно. Единственное, что меня расстраивало, – это необходимость опять оставлять Марину одну. Хотя съемная московская квартира оказалась удобной и уютной, я понимал, как моей любимой будет тоскливо и одиноко без меня. Но делать нечего, работа есть работа.

* * *

В Париже мы остановились в небольшой гостинице в районе Триумфальной арки. Комнаты, правда, были по-парижски очень маленькие, но нас это вполне устраивало: ведь на протяжении недели, которую мы собирались здесь провести, времени на отдых или развлечения не предусматривалось. Расписание встреч и презентаций, организованных Головиным, оказалось настолько плотным, что я даже засомневался, удастся ли нам выполнить все запланированное. Но мой жизнерадостный ученый коллега заверил меня, что мы все успеем, и даже больше. Ну что ж, больше так больше…

Неделя действительно оказалась нелегкой. Мы посетили четыре компании, прослушали около десяти презентаций и получили полное представление о французских разработках в области нанотехнологий по интересующей нас теме. Мы наметили три патента, показавшиеся нам наиболее подходящими, и, пообещав дать ответ в течение месяца, вылетели в Москву.

Организация поездки в Израиль заняла около недели. За это время мне нужно было прийти в себя после Парижа: оказывается, человеку, привычному к жизни в разноязыкой среде, достаточно сложно скрыть знание французского. Я ведь понимал, о чем говорят наши французские коллеги между собой, и мне приходилось следить за тем, чтобы не выдать себя незначительным жестом или реакцией. В данной ситуации о моих лингвистических познаниях, разумеется, никто не должен был догадаться, а теперь мне предстояло то же самое, но уже с ивритом.

Итак, мы летим в Тель-Авив.

На дворе осень. Температура 25–28 градусов – ни жарко, ни холодно. Самая приятная погода!