– Что тебе налить?

– Выглядишь ты ужасно.

– Вот уж спасибо, – улыбнулась она.

– Бледная как простыня.

– Шотландского?

– Нет ли у тебя пэдди?

– Пэдди?

– Ирландского виски.

Она покачала головой.

– Прости. – Он внимательно смотрел на нее, и Алекс стало неловко. – Возможно, я немного устала.

Он сел и неторопливо вытащил из кармана пачку сигарет.

Она протянула ему выпивку.

– У меня в самом деле был сумасшедший день. А как у тебя дела?

– Отлично. – Наклонившись, он вдохнул запах виски.

– Как идет работа? Скоро ли я увижу книгу?

– Продвигается понемногу. – Он опять понюхал виски. – Совсем понемногу.

– Если бы все мои клиенты были такими, как ты, я бы не смогла заработать себе на жизнь: три года, а я еще не знаю, о чем твоя книга.

– Ты прекрасно справилась с моей последней работой, девочка.

Алекс улыбнулась; последняя его работа была опубликована в пятнадцати странах, переведена на двенадцать языков, и ни на одном из них понять ее было невозможно.

– Я хоть смогу понять этот твой труд?

– Весь мир сможет его понять, девочка. Но ему это не нужно. – Он чиркнул спичкой и закурил.

– Ты полон решимости, не так ли?

– Решимости?

– Доказать, что Бога не существует.

Он потряс спичкой, гася огонек.

– Дешевый обман, девочка; в мире полно таких обманов.

– Ты уверен, что это не вендетта?

– Вендетта?

– Против своего отца. Он же был священником, не так ли?

В облаке дыма он помотал головой и грустно уставился на ковер.

– Он потерял веру; он решил, что заблуждался и не имеет права быть викарием.

– И кем же он стал?

– Медиумом.

Алекс уставилась на него:

– Ты никогда не говорил мне об этом.

– Ну, есть вещи, о которых не говорят.

Она пожала плечами:

– Почему? Это не имеет значения. Он что, втягивал тебя в эти дела?

– Господи, конечно же, все время.

Она рассматривала сидевшего перед ней человека: высокий, неловкая поза, неуверенно, как старик, держит стакан обеими руками. В его присутствии она чувствовала себя уютно и спокойно. Ей всегда казалось, что Филип со всеми его тайнами и ответами, с его знаниями таит в себе истину о сути бытия, она известна только ему, и в один прекрасный день, если она проявит достаточно настойчивости, он раскроет ей эту тайну.

– Во что именно?

Он покраснел и уставился на свой стакан, словно старался прочесть текст, зашифрованный в виски.

– Спасение души – вот как он это называет.

– Спасение души?

– Гм! – Он неловко двинулся в кресле.

– Расскажи мне об этом.

Филип смущенно огляделся, как бы желая убедиться, что никто больше его не слышит, затем с извиняющимся видом улыбнулся ей.

– Мечтает приобщить меня… что-то вроде… – он пожал плечами, – экзорцизм, спасение заблудших душ и все такое.

– Не понимаю.

– Около Гилфорда есть участок дороги, на котором, как считают люди, появлялся призрак: прямо посреди дороги бродил какой-то тип. Его видели и несколько патрульных полицейских. Мой папаша отправился туда, прихватив меня с собой, потому что я не псих и духи на меня не действуют, я пашу по прямой. – Он сунул сигарету в рот и затянулся. – Выяснилось, что на этом месте несколько лет назад погиб в аварии водитель грузовика; так и не поняв, что он мертв, парень все бродил и бродил в поисках своей жены и детей. Мой отец объяснил ему, что произошло, что он мертв, а также связал его с духовными наставниками, те забрали его, и он обрел счастье. – Мейн робко посмотрел на Алекс, затем перевел взгляд на стакан с виски и повертел его в руках.

– А ты видел этого человека?

– Господи, да нет же. Только слышал, как отец разговаривал с ним.

– И что ты об этом думаешь?

Он сделал глоток и поднял на нее взгляд.

– Я думаю, у моего папаши крыша поехала.

Алекс в упор посмотрела на него, какое-то время они сидели молча.

– Вот уже не думала, что и ты к этому приобщился, – наконец сказала она.

Филип смущенно поерзал на месте.

– Это было давным-давно. – Он помолчал. – Господи, столько времени прошло…

– И всю оставшуюся жизнь ты стараешься доказать, что он заблуждался?

Выпрямившись, Мейн молча уставился на нее.

– Мой отец кончил в сумасшедшем доме.

– Прости, – сказала она.

Он пожал плечами.

– Может, ему не удалось справиться с теми силами, которыми он обладал, – сказала она.

– Гм…

Она передернулась:

– Мороз по коже.

– Есть определенная связь между старческим мышлением, душевными заболеваниями и подобного рода страстями. Такова судьба большинства медиумов.

– Никогда не слышала, чтобы викарий стал медиумом.

– А ты когда-нибудь слышала, чтобы викарий кончил свои дни в сумасшедшем доме?

Она посмотрела на него, не зная, улыбнуться ли на это или нет.

– А ты когда-нибудь верил в такие вещи?

– Такие вещи погубили моего отца. – Он не отрываясь смотрел на виски.

– А тебе никогда не приходило в голову, что в этом что-то есть? В людях, обладающих даром исцеления?

– Даром исцеления обладает Национальная служба здравоохранения, и по статистике у нее результаты получше.

– А когда и она терпит поражение?

Он продолжал рассматривать виски.

– Тут ничего не докажешь.

– Случалось, люди выздоравливали, когда врачи ставили на них крест, лишали последней надежды.

– Такое случалось всегда, девочка, задолго до появления медиумов.

– И до Христа?

Он снова фыркнул.

– Тебе надо взять отпуск и отдохнуть. Избавляйся от всего этого; и не нужно, чтобы медиумы снова и снова поднимали все это.

– Одна из них была тут днем.

– А… тогда понятно.

– Что понятно?

– Отчего ты была бледная как полотно, когда я явился.

– Она вела себя странно и в самом деле перепугала меня. – Алекс посмотрела на него, но Мейн промолчал. – Я не просила ее приходить, она сказала, что якобы почувствовала – меня одолевают тревоги и что… Фабиан… что он по-прежнему где-то тут. – Алекс натянуто улыбнулась и вытянула сигарету из пачки. – Она села вот здесь, закрыла глаза, и вдруг ее стало трясти, как лист на ветру; потом она вскочила с перепуганным видом и сказала, что сделала ошибку, ужасную ошибку и что я должна оставить его в покое.