– Но до вечера как?.. – вновь запаниковал староста, прервав почтаря.

– Анастасия, – тот повернулся к Маловой. – У нас ведь осталось немного чернил, сможешь обновить наговоры для почтенного Мышаты?

– Легко, – деловито сказала Настя.

– Отлично, – кивнул Олег и вновь обратился к старосте: – Того, что мы сделаем, должно хватить до вечера, так что получишь от меня лист с печатью, положишь ее под порог, и до прихода сотни никто тебя не тронет.

– Ну… – замялся Мышата, и морщинки на его лице заметно разгладились. – Спасибо тебе, Олег. И вам, Анастасия, тоже спасибо. Если бы не вы…

– Ладно тебе, – поморщившись, прервал его почтарь. – Настя, пойдем делать печать. А ты, Мышата, загляни часа через четыре. Мы как раз печать закончим, да и отдохнуть хоть немного успеем.

– Конечно, – засуетился староста и выскочил в коридор, чтобы не задерживать эту странную парочку. И уже когда Олег с Настей дошли до номера, где произошла ночная схватка, крикнул вдогонку: – Кто это был-то хотя бы?

– Лихо, кто ж еще, – буркнул Олег в ответ вздрогнувшему будто от сквозняка старосте и, отворив дверь, пропихнул в номер ведунью, а затем вошел сам. – Давай сделаем печать по ускоренной программе, время не ждет.

«Интересно, почему он соврал? – задумалась девочка. – Не сказал, что это двоедушник… Впрочем, ему видней. Да и староста этот доверия не внушает».

В комнате после уборки домового царил почти идеальный порядок: кровать аккуратно застелена, осколков стекла и щепок от выбитой оконной рамы на полу словно бы и не было. Только зияющий провал во двор и бесформенная куча, в которой угадывался упокоенный вурдалак, портили всю картину.

– На этого не смотри, сам исчезнет с восходом солнца, – Олег махнул рукой в сторону желтого мертвеца.

– Знаю, – кивнула Настя и склонилась над столом, укладывая необходимые для обновления наговора ингредиенты. – Слушай, Олег, а зачем мы печать от лиха делаем, если от двоедушника она не поможет?

Девочка таким хитрым образом решила прояснить сразу два момента: собственно, ответ на сам вопрос, а заодно еще и причины, почему почтарь решил скрыть истинную суть того, кто напал на деревню.

– Сильные представители нави предпочитают действовать тайно. Так что если наш ночной друг и решит к кому-то заглянуть, то только в образе лиха, свою главную тайну он предпочтет, пока есть такая возможность, не раскрывать. Поэтому и нам об этом стоит молчать, если не хотим подставить случайных людей под его удар.

– Двоедушник может устроить на них охоту? – Настя вздрогнула.

– Да.

– Но почему? Почему он так скрывается?

– А ты представь, – Олег продолжал импровизированный урок, – что один из княжеских тысячников решит неофициально заглянуть в маленькую деревушку на границе с Ордой. Как думаешь, он будет рад, если соседи об этом узнают? Да, у князя с ханом вроде как и мир, но, с другой стороны, такой ценный пленник никому не помешает.

– А двоедушник может рассказать немало секретов Нави, а с его органами такие ритуалы провести можно будет… – Настя задумчиво замолчала, а потом, как будто спохватившись, затараторила: – Подожди! Но раз он скрывается и будет нападать только как лихо, то, может быть, мы не только старосте поможем? Я смогу на всю деревню крови заговорить! Мне сил на сотню печатей хватит!

– Делай одну, – оборвал ее почтарь. – Для Мышаты. Я, может быть, тоже не против помочь всем и каждому, вот только не переоценивай себя. Столько крови ты будешь часов десять заговаривать – и когда закончишь, она уже почти вся и выдохнется. Так что только зря время потратим, которого у нас и так немного. А раз тебе так хочется помогать, то просто подумай о том, что только уничтожение лиха по-настоящему решит все проблемы. И для этого надо не кровь заговаривать…

Настя молча кивнула и, сосредоточившись, принялась готовить чернила – остатки вчерашнего зелья, пара капель свежей телячьей крови, пион и папоротник. Она высыпала в уже заговоренную кровь все уже использованные ранее ингредиенты, а потом несколько раз повторила наговор.

– Что-то не так? – уточнил Олег, отметив задумчивость ведуньи, когда она произнесла все необходимые слова.

– Совсем слабая получилась, – растерянно проговорила Настя. – До вечера может не хватить даже… Все-таки лучше было бы с самого начала все сделать.

– Ты же помнишь, – остановил девочку почтарь, – мы в прошлый раз кровь два часа заговаривали. Нет у нас столько времени, а нам еще к Дальним Выселкам пробираться.

– Подожди, кое-кто другое попробую, – Настя сделала шаг назад, не давая почтарю ухватить ее за руку.

– У тебя минута, – впрочем, Олег к ней уже и не тянулся.

Вместо этого он остановился и теперь с интересом следил за тем, что делала маленькая ведунья, довольный, что и ему подвернулась возможность узнать что-то новое. Настя же снова достала колбочку с соком папоротника, капнула его в остатки чернил и принялась еле слышно читать новый наговор:- Добавляю силы печати ужовником, пусть ее действие длится так долго, как змеится существо, давшее название растению…

Девочка пристально следила за тем, как свежая капля опускается по стенке котелка все ниже, а потом в мгновение ока растаяла, заставив остальное зелье пойти пузырями словно при кипении – получилось! А всего-то и стоило, что назвать папоротник его вторым именем, ужовник, да связать его свойства с тем, откуда это название пошло. Эту маленькую уловку Настя подсмотрела в одной из старых запыленных книг в отцовской библиотеке. Автор, имя которого она давно и благополучно забыла, утверждал, что использование в наговорах альтернативных названий ингредиентов помогает усилить свойства зелья. Правда, старший Малов, застав дочь за чтением этой книжки, нахмурился, отобрал ее и строго отчитал Настю, сказав, что сомнительную литературу можно изучать лишь когда хорошо знаешь правильную. Девочка тогда послушалась главу семейства, но советы из того странного пыльного томика остались в ее памяти.

– Теперь рисуем печать? – Настя гордо посмотрела на Олега, а потом немного смутилась. – Только я знаков против лиха не знаю. Могу попробовать призвать свою силу ведуньи, чтобы попробовать угадать, но не уверена, насколько точно в итоге получится…

– Не надо, я сам, – Олег забрал у девочки колбу с чернилами и несколькими резкими движениями набросал рисунок на лежащей на столе салфетке.

Настя невольно подумала, что домовой опять ругаться будет, но эти мысли быстро отошли на второй план, когда девочка повнимательнее вгляделась в получившийся рисунок. Ночью она не видела, что именно Олег намалевал на обратной стороне ковра, но сейчас… Три треугольника, сходящиеся в маленькое солнце и одновременно формирующие солнце большое. Это точно были не наши родные славянские знаки, скорее они подошли бы кому-то из норманнских конунгов. Как, кстати, и имя почтаря.