— Нет, — призналась Чарли, не задумываясь ни на миг. Конечно, она бы этого не сделала. Ни один студент в здравом уме не поехал бы с каким-то случайным незнакомцем, не связанным с университетом. — Еще один очевидный вопрос: зачем тебе понадобилось заманивать кого-то в свою машину?

— Я тебя не заманивал, — возразил Джош. Чарли бросила на него взгляд.

— Но я, черт возьми, убеждена, что меня заманили.

— Я не хотел оставаться один. Это для тебя достаточный аргумент? У моего отца случился инсульт, и я чувствовал себя беспомощным, мне было тоскливо и не хотелось ехать в Огайо наедине с плохими мыслями. Поэтому я надел эту дурацкую толстовку, пошел к райдборду и стал искать кого-нибудь, кто мог бы поехать со мной.

Голос Джоша становился тихим, почти грустным. Он смотрел на Чарли, и выражение его лица соответствовало его тону. Этого было достаточно, чтобы чувство вины начало обретать крошечную опору в сердце Чарли. Как человек, переживший свою долю боли, она понимала, почему он так поступил. Горе и печаль ужасно переносить в одиночестве.

Было ли это обманом?

Да.

Было ли это жутко?

Черт возьми, да.

Но это не означало, что Джош опасен. Это не означало, что он хотел причинить Чарли вред.

— Ты мог просто сказать мне это с самого начала, — сказала она.

— Ты бы мне не поверила, — возразил Джош. — Мне кажется, ты не веришь ни единому моему слову.

— Ты сам в этом виноват, — парировала Чарли. — Не забывай, я знаю твое настоящее имя.

— Я назвал тебе свое настоящее имя.

Управляя только одной рукой, Джош вытащил из заднего кармана бумажник и протянул его Чарли, которая смотрела на него так, словно это что-то ядовитое. Змея, готовая нанести удар.

— Давай, — настаивал он. — Посмотри сама.

Чарли взяла бумажник за уголок большим и указательным пальцами и держала его так, будто ожидала, что он укусит. Потом нерешительно положила его себе на колени. Она уже знала, что увидит. Водительские права Пенсильвании с фотографией Джоша и на имя Джейка Коллинза.

Однако, открыв его, не обнаружила ничего подобного. Внутри, в прозрачном пластиковом кармашке, лежали права, отличавшиеся от тех, что она видела. Фотография та же — идеальная генетика Джоша заметна сразу. Но сам документ выдан в Нью-Джерси. А внизу черным по белому выведено имя — Джош Бакстер.

— Теперь ты убедилась? — спросил он.

— Ничего не понимаю.

— А я понимаю, — задумчиво хмыкнул Джош.

Чарли знала, на что он намекает, — что это еще один фильм в ее голове.

— Нет, — сказала она. — Я знаю, что я видела.

— Вернее, тебе кажется, что ты видела, — уточнил Джош.

Чарли, не мигая, смотрела на права, лежавшие у нее на коленях, как будто это могло каким-то образом превратить их в те, которые она видела раньше. Или думала, что видела, и пыталась подловить Джоша. Глядя на них, Чарли понимала, как нелепо хотеть, чтобы Джош лгал о своем имени. Но альтернатива была гораздо более пугающей. Потому что, если она ошибается насчет прав (а на первый взгляд именно так и кажется), то она может ошибаться во всем, что произошло с тех пор, как она села в машину.

Голова Чарли начала кружиться — полноценный Tilt-a-Whirl[31], который становился только быстрее, чем дольше она смотрела на права Джоша. Не желая продолжать это испытание, Чарли захлопнула бумажник, открыла центральную консоль и бросила его внутрь.

Come As You Are, до этого гремевшая из стереосистемы, закончилась, и началась другая песня. Внезапная перемена в музыке привела к переключению в мозгу Чарли.

Джош выключил звук прямо перед тем, как начать чрезвычайно неприятную игру в «Двадцать Вопросов». Но когда Чарли очнулась от предполагаемого фильма в ее голове, музыка еще звучала. Поэтому вполне вероятно, что все, что она испытала, когда стерео было выключено, не происходило.

В том числе и ответ Джоша.

Зуб.

Возможно, это тоже было у нее в голове? Может ли эпизод, заставивший ее предположить, что Джош — «убийца из кампуса», быть ненастоящим?

— Мы играли в «Двадцать Вопросов»? — поинтересовалась она.

Джош, уже собиравшийся глотнуть из своей чашки кофе, удивленно замер: «Что?»

— Игра такая — «Двадцать Вопросов».

— Я знаю, что это такое, Чарли.

— Так мы в нее играли? После того, как ты выключил стереосистему?

Чарли нажала кнопку «Стоп» на автомобильной стереосистеме, словно Джошу требовалась наглядная демонстрация для понимания, о чем это она. Внезапная тишина в машине создала дополнительный дискомфорт. Она осознала, как долго Джош молчит, прежде чем ответить. То ли потому, что он понятия не имеет, о чем она говорит. То ли потому, что он точно знает, что она имеет в виду, и раздумывает, стоит ли лгать об этом.

— Я никогда не выключал стерео, — наконец произнес Джош.

— Ты это сделал! Ты выключил музыку, и мы сыграли в «Двадцать Вопросов». Я спрашивала. Ты отвечал. И мне нужно… — Чарли медленно проговаривала слова, растягивая их, давая понять, насколько это важно для нее. — Мне нужно знать, происходило ли это в действительности.

— Почему?

Потому что ответ подсказал бы ей, угодила ли она в ловушку, сев в эту машину, к серийному убийце, вот почему. Только Чарли не могла произнести этого вслух. Если бы он знал, о чем она думает, то, несомненно, солгал бы. Да, есть шанс, что он может солгать, даже не зная о ее подозрениях, но Чарли не собиралась облегчать ему задачу.

— Пожалуйста, просто скажи мне, мы играли в «Двадцать Вопросов»?

На этот раз Джош ответил поразительно быстро. Никакого ожидания не последовало. Просто мгновенное «Нет», брошенное в нее как зажженная петарда.

Ответ, которого она хотела и боялась.

— Точно? — переспросила она.

— Да, Чарли. Я абсолютно уверен, что мы не играли в «Двадцать Вопросов».

Очень долгое, как ей показалось, мгновение Чарли просто сидела, переваривая услышанное и позволяя ему просочиться в мозг, как одной из тех маленьких оранжевых таблеток, которые она когда-то принимала. И, похоже, должна продолжить принимать. Потому что без них ничто не мешало фильмам в ее голове взять верх. А ей находиться в неведении относительно того, что является реальностью, а что иллюзией. Ох уж эта подлая форма голливудской магии…

Никакого «настоящего» имени Джоша в его настоящих водительских правах.

Никакого полицейского штата, проезжавшего мимо них, чтобы спасти ее, как ковбой в фильме Джона Форда.

Никакого горячего дыхания в оконное стекло. Или надписи «HELP» на запотевшем стекле. Никаких мыслей о дерзком прыжке из движущейся машины.