Полковник Маровецкий был в спортивном костюме, подчеркивающем его солидный животик, и в перчатках для ММА, со свободными для захвата и броска пальцами. Он устало и несколько угрюмо косился на манекен для отработки ударов. А рядом находился жилистый и высокий старший лейтенант Соловейчиков, который его тренировал.

— Еще двадцать раз осталось, — услышал Бармалеев, подойдя ближе, слова старлея. — Вперед, товарищ полковник… Поехали.

Маровецкий, отдохнув, снова начал наносить удары по манекену, а Соловейчиков считал их вслух.

— Сколько? — спросил, подойдя еще на несколько шагов, Бармалеев.

— Как и положено — восемьсот восемьдесят восемь ударов.

— Ну, это ты загнул! Это же норма ударов для тренировки солдат. А товарищу полковнику завтра в бой не идти. Ты возраст тоже учитывай. Смотри, не переусердствуй! А то завтра скажет, что руки отваливаются, и не захочет больше тренироваться, — нарочито пожалел комбат полковника.

— Я — упертый, я — захочу, — мрачно сообщил полковник. — Раз солдаты могут, я смогу тем более. У меня характер твердый.

— Упертость — это хорошо, — сказал комбат, продолжая тему, — но прожитые годы все равно не обманешь…

Он прошел с полковником в раздевалку, дождался, когда Маровецкий примет душ и выйдет, коротко доложил о результатах своей поездки, причем доложил только то, что хотел доложить, после чего спросил:

— Старлей Соловейчиков вам еще нужен?

— Нет. На сегодня мы закончили. А куда ты его хотел отправить?

— В батальон. Его взвод скучает без занятий. Пусть, как все офицеры, даст взводу задание и домой отправляется.

— Ты бы тоже домой поспешил. Я жену твою давно отправил. Должна уже праздничный стол накрыть.

— Да, пожалуй, поеду. Путь неблизкий.

Бармалеев, в отличие от большинства офицеров своего батальона, имел квартиру в Москве и потому каждое утро вставал пораньше, чтобы прибыть в батальон за десять минут до общего подъема. Жена Тамара, работавшая на территории городка, приезжала вместе со всеми служащими через три часа на бригадном автобусе, на нем же и возвращалась в Москву.

Подполковник Бармалеев вышел из раздевалки. В спортивном зале его дожидался старший лейтенант Соловейчиков.

— Сбегай в батальон, дай взводу задание, назначь старшего и бегом в гараж. Я там буду ждать. Если случайно встретишь комбрига или начальника штаба бригады, придумай что-нибудь, соври.

Соловейчиков своим быстрым шагом устремился в казарму. Из раздевалки вышел уже одетый в мундир полковник Маровецкий.

— Куда ты его погнал? — поинтересовался полковник, кивнув в спину старшего лейтенанта.

— Как и говорил, в батальон. Нечего солдат баловать, — разыгрывая роль сурового батьки-комбата, сказал Бармалеев. — Пусть чем-нибудь, да загрузит. Хоть МСЛ пусть наточат. Тоже дело полезное.

— Ну-ну… — многозначительно произнес полковник и тоже двинулся к выходу.

Шел он неторопливо, вразвалочку, как утка, переваливаясь с боку на бок.

Бармалеев мысленно торопил его, одновременно мысленно же задерживая Соловейчикова, чтобы он не встретился с комбригом. Он и не собирался отправлять старшего лейтенанта в расположение батальона, поскольку собирался использовать его в своих целях. Мысленный посыл удался. Едва Маровецкий скрылся в дверях штабного корпуса, как в дверях казармы появился Соловейчиков. Командир батальона резко направился к входным воротам гаража, а командир саперного взвода, заметив его, поспешил за ним и догнал подполковника Бармалеева уже рядом с самой машиной. «Шестерка» стояла там же, где ее поставил подполковник, под навесом рядом с постом дежурного по гаражу. По крайней мере, «на глазах» у дежурного. И потому подполковник сначала поднялся по грубо сваренной металлической лестнице к дежурному в его стеклянный «фонарь» и сразу спросил:

— К моей машине кто-то подходил?

— Никак нет, товарищ подполковник. Я бы видел.

— Сам никуда не отлучался?

— Никак нет, товарищ подполковник. Даже в туалет не бегал… А капитан Толстой только вместе с вами здесь был.

— Ну и хорошо. А то…

— А то что? На вашу машину кто-то покушался?

Бармалеев вытащил из кармана и положил на стол дежурного два «жучка», которые Толстой нашел в машине.

— Кто-то очень интересовался моей службой. Желал мои разговоры подслушивать. А я порой веду разговоры, не предназначенные для чужих ушей. И даже по телефону.

— А вы еще и телефон свой Толстому отнесите. Пусть проверит. Туда «подслушку» поставить даже проще, чем в машину, — со знанием дела подсказал дежурный по гаражу.

— Спасибо. Я этим займусь с твоего разрешения, — в реальности подполковник знал, что его телефон прослушивается.

Но сразу в шифровальный отдел Бармалеев не направился, памятуя, что капитан Толстой предпочитает ходить на обед перед закрытием офицерской столовой, когда там нет народа. Значит, сейчас у него обеденный перерыв. Да и время поджимало. Подполковник торопился, не зная, сколько часов длится тренировка у биатлонисток и когда освободится тренер, чтобы с ним можно было побеседовать.

Подполковник еще на лестнице нажал на брелоке сигнализации кнопку, она мяукнула, после чего Соловейчиков, поджидавший комбата у машины, сел на переднее пассажирское сиденье и пристегнул ремень безопасности.

Бармалеев сел за руль.

— Какая у нас задача? — с ходу спросил старший лейтенант.

— Задача простая. Найти Дарью Сергеевну Сумарокову и попытаться доказать ее невиновность.

— А если она виновата? Как мы докажем невиновность?

— Она невиновна! Есть у меня уже наработки по этому вопросу. — И Бармалеев пересказал вариант с алиби биатлонистки. — И вообще, я больше генерал-полковнику верю, чем всем старшим следователям, вместе взятым. Даже при том, что он — ее отец. Не говоря уже о том, что она элементарно не успевала навести необходимые справки и подъехать в аэропорт. Хотя бы на это следователям следовало обратить внимание.

— А если за нее это сделал кто-то другой? Недоброжелатель, из-за не самых лучших чувств. Выписал данные на отдельном листочке, и Дарье Сергеевне, скажем, в машину подбросил. Возможен такой вариант?

— Честно говоря, я о таком варианте и не подумал. Только возникает вполне законный вопрос — зачем, с какой целью это было сделано?

— Подставить генерал-полковника… Кто знает, кому тот мешок с героином предназначался.

— «Бармалеи»? — предположил Бармалеев.

— И они тоже. Да и вообще, у генерала Сумарокова недоброжелателей хватает и в Сирии, и в Москве. При его-то должности и в его-то возрасте… Молод еще для таких должностей, как кое-кто считает.

— Кстати, насчет мешка. Подполковник Щелоков назвал какую-то заоблачную цену. Зачем было с целым мешком подставляться? Вполне хватило бы и маленького пакета на два — два с половиной килограмма. Это уже считается особо крупная партия и тянет на пожизненный срок.

— Командир, командир… — вдруг возбужденно и быстро сказал старший лейтенант. — Позади нас, через одну машину… Темно-зеленый «Гетц»… Явно за нами следует. Точно… Все наши маневры повторяет. Каждый поворот.

— Я давно уже за