Пленница не признается. Возможно, она поняла, что я на самом деле хочу помочь.

Рита спешит на кухню.

– Что произошло? Мне кто-нибудь объяснит?

Я поднимаю глаза. Рита всего в метре от меня. Одна рука у нее за спиной. Вторая в крови пленницы.

Аркадий вот-вот взмолится и зарыдает.

– Ничего особенного, – говорю уверенно.

Рита не ожидала такой реакции. Готова была услышать сопливые оправдания, извинения. Но мой голос звучит спокойно.

– Тогда, может, объяснишь, откуда у нее кровь? – Рита показывает испачканной рукой на стену в ту часть, где сейчас лежит пленница.

Я встаю из-за стола. Решительно. Без тени страха. Побороть сразу двоих, и Аркадия и Риту, я никак не смогу. И я это прекрасно понимаю. Здесь понадобится хитрость.

Прижимаю к себе Риту. Мощные руки Аркадия со всей его возможной нежностью обнимают ее плечи.

– Она обидела тебя. Я не мог этого так оставить. – Я говорю, а руки Аркадия гладят ее по спине.

Я шепчу ей на ухо комплименты и чувствую, как успокаивается Рита, как благодарен мне Аркадий. Как моя глупая маска признательна мне за находчивость.

Рита замечает, что в нее упирается что-то твердое из штанов Аркадия, и отвечает на поцелуй.

Она торопливо спускает юбку. Ткань застревает у колен, и Аркадий помогает избавиться от назойливой одежды. Не отрываясь от поцелуев, Рита рукой сбрасывает все со стола.

Печенье разлетается по полу, и место сахарницы на столе занимает наполовину обнаженное стройное женское тело.

Рита постанывает. Изгибается. Она прощает Аркадию его утренний проступок. Она все ему прощает. А я ищу способ перехитрить эту парочку и сбежать. Стол ритмично раскачивается, ударяется о стену, а я стараюсь придумать план.

– Укуси меня, – задыхаясь, произносит Рита. – Как ее. Укуси.

Аркадий неловко наклоняется, не может достать щеку. Приходится прервать процесс, обойти сбоку.

Он кусает Риту, а я просчитываю варианты. Мне достаточно совладать с Аркадием. Рита часто оставляет его одного, и если я придумаю, как его уговорить…

– Ты с ней это делал? – неожиданно Рита поднимается и слезает со стола. – В глаза мне смотри.

Аркадий делает, как сказали, недоуменно смотрит прямо в глаза и мотает головой. Он хочет отступить и чуть не падает, запутавшись в спущенных штанах.

– Не ври мне! Ты это делал? – Рита кричит. – Ты трахал ту тварь?

Аркадий отнекивается. Он бессвязно бормочет что-то о том, что ему нужна только Рита, о том, какая она прекрасная.

Он выпаливает комплимент за комплиментом, это Аркадию дается с трудом. А я не собираюсь его спасать. Рита угрожающе прячет руку за спину. Банальщина вырывается из испуганного рта Аркадия. Скучные, пошлые, избитые фразочки.

Но, кажется, это срабатывает.

Рита успокаивается.

Она занимает свое место на столе, манит пальцем и кивает, мол, продолжай, красавчик.

Аркадий борется с обмякшим прибором. А я думаю, что такими темпами можно заработать себе импотенцию.

К моменту, когда Рита с Аркадием закончили и повалились без сил, у меня уже был готов план.

Совсем не идеальный. И не до конца продуманный. Но план.

Остается подготовиться, дождаться удобного момента. Я спасу и себя, и бедную пленницу.

⁂

– Продолжим в обычном режиме.

Федор Петрович сбавляет натиск. Он, естественно, не о моем здоровье заботится. Он боится за пропавшую девочку. Думает, если продолжит в том же духе, их единственный источник сломается.

Я и сам больше не настаиваю на гипнозе. Хватило.

После последнего сеанса до сих пор не пришел в себя. Галлюцинации, зуд в заднем проходе и неутихающая головная боль.

Я проглатываю таблетку, запиваю.

Стакан вновь наполняют до краев, и новая нераспечатанная пачка сигарет ложится возле липкого слоненка.

– Аркадий. Я знаю, что сейчас тебе трудно сосредоточиться. Но нам важно, чтобы ты продолжил рассказывать. Что еще можешь вспомнить?

Я знаю, что их интересует. Им нужны детали интерьера. Описание местности. Что-то, что укажет или сможет помочь отыскать место. Понятно. И я тоже хочу спасти девочку, но я рассказал все, что помнил. Невозможно добыть из сухофруктов фреш.

– Может, мы проедем по тем адресам, где я бывал с Ритой, и мне удастся что-нибудь вспомнить? Может, например, в кафе, которое…

Меня перебивает недовольный голос. Кто-то из присутствующих гневно выкрикивает, что не охренел ли я, что еще и прогулку ему подавай.

Федор Петрович показывает помощнику, и недовольного выводят из зала. Я не вижу, но уверен сейчас: шумного хватают под руки и ведут. Он сыплет проклятиями в мой адрес и покидает помещение.

Я не обижаюсь.

Мы все устали. Нервы не выдерживают. Скоро и я взорвусь и начну орать на всех.

Скоро, это значит ждать недолго – это плохая новость. Хорошая же новость в том, что, кажется, лжепсихиатр теперь на моей стороне. Похоже, считает мое предложение приемлемым.

Возможно, он наконец догадался, что я искренне хочу помочь. Возможно, он даже верит в мою невиновность.

– Мы не можем позволить вам выйти. Догадываетесь почему?

Потому что мне все еще никто не верит.

– Не верите?

– Дело не в том. Я вижу, вы действительно хотите нам помочь. Но. Если вы соберетесь бежать… Боюсь, прогулки исключены.

Да я не собираюсь никуда бежать. Я же невиновен!

Просто чувствую, что должен попасть в те дворы. Я почти уверен, что мне нужно вернуться туда, где бывал с Ритой. Чувствую, что там разгадка. Там я все вспомню.

– Не обижайтесь, – говорит Федор Петрович и готовится записывать.

Он опять ко мне на вы. Но, кажется, на этот раз врач демонстрирует свое уважение.

Сейчас, пока они застыли в своей нерешительности, где-то на другом конце города Рита мучает, а может, убивает беззащитную девочку.

Мне нужно выбираться. В конце концов, если я спасу девочку, никто и не вспомнит, какими средствами.

Я попрошусь в туалет.

Меня под конвоем отведут в уборную.

Один охранник останется у входа, другой пойдет со мной до самой кабинки, встанет вплотную к двери и будет слушать, чем я там занимаюсь.

Доберусь до кабинки.

Попрошу снять наручники.

Он откажет. Не суть важно, главное, начать с ним диалог и усыпить бдительность.

Неожиданно напасть.

Я должен вырубить его одним ударом. Бесшумно, не дай бог, второй услышит. Оттащить и приковать поверженного наручниками к трубе. Переодеться, скопировать его внешность.