— Я не ослышалась? — услышала она свой жалкий голос. Дура! Надо иметь хоть каплю гордости!

Лукас скривился. Несмотря на накалившуюся атмосферу, он все-таки оценил храбрость Кэти, которая отважилась завести трудный разговор. Да, эта девчонка действительно смела. В том, как она выражала свои мысли, в том, как она защищала свои ценности, хотя Лукас изрядно на нее напирал. В том, как она вела себя, например, на балу — в совершенно некомфортной для нее ситуации.

— Я не могу чувствовать то же, что и ты, — пробормотал Лукас и, как последний подлец, увернулся от взгляда ее честных зеленых глаз.

Ну не виноват же он, что не может дать ей желаемого, и лучше заявить об этом прямо! Возможно, такой исход повлечет за собой меньше негатива. А иначе цирк будет тянуться и тянуться, пока Лукас силой не оторвет ее от себя. Лучше Кэти уйдет сама. Она спасла его от полного краха, но почему-то ему не стало спокойнее…

Он терпеть не мог прилипал и мучениц, а женщина, которая дерзнула признаться ему в любви, была и тем и другим. Он должен чувствовать облегчение!

— Я знаю, насколько разрушительной может быть любовь, — резко сказал Лукас. — И я поклялся никогда не пускать ее в свою жизнь, не дать ей себя уничтожить. — Он поднял руку, словно Кэти хотела перебить его на полуслове, хотя на самом деле она молчала. — Ты скажешь, что тебе под силу меня изменить. Но я не смогу. Я такой, какой есть. И у меня слишком много недостатков для романтика и идеалиста вроде тебя.

— Я понимаю, — беспечно ответила Кэти. — Я и не прошу тебя меняться.

Лукас вдруг сорвался с места и начал расхаживать по гостиной. Он почувствовал себя в ловушке, загнанным в клетку, а эти два признака свидетельствовали о том, что ситуацию нужно решить немедленно: для человека, который превыше всего ценит собственную свободу, ограничения недопустимы.

— Ты обязательно кого-нибудь встретишь… Мужчину, который даст тебе то, что ты хочешь, — отрывисто произнес он. Его обычно грациозные движения сделались резкими. Неожиданно он замер и посмотрел на Кэти, которая стояла неподвижно, как статуя. — Разумеется, тебе все компенсируют, — угрюмо добавил он.

— Не понимаю…

— Компенсация. За то, что ты сделала. Не беспокойся, у тебя будет достаточно денег, чтобы построить новую жизнь. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Ты сможешь купить любой дом в любом районе Лондона, и, само собой, тебе не придется искать вторую работу — ты сможешь остаться в школе на полной ставке. И не бойся, аренду платить не понадобится.

— Ты предлагаешь мне деньги?! — пораженно выдохнула Кэти.

Вся бравада мигом с нее слетела. Неужели он не понимает, как унизительно для нее слышать, что ей «оплатят оказанные услуги»? Ей захотелось провалиться сквозь землю. Платью принцессы она сейчас предпочла бы лохмотья — больше она не чувствовала себя Золушкой на балу.

— Я просто хотел убедиться, что тебя все устраивает, — пробормотал Лукас, несколько сбитый с толку ее безразличием. Она как будто не слышала, что он сказал. Румянец схлынул с ее лица. — И конечно, можешь оставить кольцо себе, — прервал он затянувшееся молчание. — Я даже настаиваю.

— В качестве напоминания? — тихо уточнила она. — О старых добрых временах?

Ее ноги наконец вспомнили, как ходить, и она направилась к Лукасу.

На мгновение ему показалось, что сейчас ее руки сомкнутся вокруг его шеи, но это мгновение быстро прошло. Кэти взглянула на него в упор.

— Эх, Лукас… Не нужны мне твои деньги. — Она почувствовала тяжесть кольца, последние секунды наслаждаясь преступной мыслью, каково было бы обладать им по-настоящему, а потом аккуратно сняла его с пальца и протянула Лукасу. — И кольцо тоже не нужно.

Кэти развернулась и вышла из комнаты, бесшумно затворив за собой дверь.

Лукасу пришлось снизить скорость черного спортивного автомобиля, чтобы вписываться в крутые повороты петляющих дорог, которые опутывали родной городок Кэти, подобно паучьим сетям.

Оставив позади шоссе, где он заново открыл для себя свободу ездить без шофера, Лукас оказался окруженным со всех сторон незнакомыми пейзажами деревенской Британии.

Сейчас он должен был находиться в совершенно другом месте. На противоположном конце земного шара. Но вместо себя он послал туда своего заместителя, чтобы завершить последние детали сделки.

Лукас не знал, когда и как работа, над которой он корпел добрую часть года, потеряла всякую значимость. Он знал только то, что два дня назад Кэти ушла из его жизни, и с тех пор сделка, занимавшая все его внимание, для него больше не существовала.

У него осталось лишь одно желание — увезти ее обратно, и последние два дня он сражался с ним, как только мог. Он твердил себе, что Кэти — чистейший образец того, чего он всю жизнь старался избегать. Она жила в идеальном романтическом мире, который он презирал. Несмотря на отсутствие опыта, она сохранила в себе веру в любовь, которая должна была исчезнуть под тяжестью разочарования. Женщины вроде нее обычно приводили его в ужас.

Но Кэти не просто пошла напролом — она произнесла слова, на которые, как она наверняка догадалась, Лукас наложил табу.

И это после всего, что он ей наговорил.

Кэти его полюбила. Сознательно пересекла границы, которые он установил вокруг себя, и полюбила его. Да он должен быть благодарен ей за то, что она не лила слезы, умоляя полюбить ее в ответ. Он должен быть благодарен за то, что после своего заявления она отдала ему кольцо.

И за то, что Кэти решила покинуть его жизнь без лишнего шума и пафоса.

Помолвка продлилась всего пару часов — прекрасная возможность для прессы помуссировать новость неделю-другую, но Лукаса это не заботило. Конечно, Кен Хуань будет огорчен, но он наверняка занят своими делами, отделавшись от компании, которую с удовольствием продал, ведь сделка уже состоялась.

Нормальная жизнь Лукаса вернулась в свою колею.

Все наладилось, но его оставила Кэти. Упрямый идиот! Он понял, что она завладела его сердцем, только когда дверь за ней захлопнулась.

Два дня он убеждал себя не бежать за ней, но потом сдался: он просто не мог представить себе жизнь без нее и уже потерял надежду вернуть контроль над своей судьбой, — вот что еще украла у него Кэти, помимо сердца.

Навигатор посоветовал свернуть на проселочную дорогу, которая наверняка окончится тупиком, но Лукас всегда следовал инструкциям, и через пять минут в лучах заходящего солнца показалось живописное здание — дом священника.

Его стены из выгоревшего желтого камня покрывала глициния. Позади простирались бескрайние поля, и бродящие по ним овцы, словно белые облачка, медленно двигались на фоне розово-оранжевого сумеречного неба. К дому вела длинная прямая дорога, по обеим сторонам которой были разбиты симпатичные лужайки и цветочные клумбы.