— Доктор Грибель имел отношение к коммерческой области исследований?

— Как я уже сказал, все исследования в конечном итоге имеют коммерческое применение. И цену. Но если вы хотите получить простой ответ, то нет. Доктор Грибель работал в области, которая в конечном итоге даст огромные возможности в сфере диагностики и предотвращения целого ряда болезней. И плоды проводимых доктором Грибелем исследований будут иметь огромную коммерческую ценность. Но только в далеком будущем. Доктор Грибель был «чистым» ученым. Он трудился ради решения задачи и потенциального научного прорыва. — Фон Хален откинулся на спинку кожаного кресла. — И, откровенно говоря, я потакал Гюнтеру куда больше, чем следовало бы. Он частенько «выпрыгивал из штанов», как говорят наши друзья англичане. Ну и еще существовало несколько ветряных мельниц, с которыми он сражался. Но я всегда знал, что он никогда не упускал из виду цель своих основных исследований.

— Иными словами, вы считаете, что никакой связи между работой доктора Грибеля и убийством нет?

Фон Хален невесело рассмеялся:

— Нет, герр гаупткомиссар. Я не вижу тут никакого мотива. И вообще не вижу мотива. Гюнтер Грибель был безобидным трудоголиком, ученым до мозга костей, и я не понимаю, почему кому-то понадобилось… ну… сотворить с ним то, что сотворили. Это выше моего разумения. Это правда? То, что написали в газетах?

Фабель пропустил вопрос мимо ушей.

— В какой именно области вел исследования доктор Грибель?

— Эпигенетическое наследование. Он изучал наследуемые изменения в фенотипе или экспрессии генов, вызываемые другими механизмами, а не изменением последовательности ДНК, и то, как это может помочь предотвратить или спровоцировать развитие некоторых болезней и состояний. Эта сфера по большому счету еще в начальной стадии исследований, но со временем станет одной из основных в науке.

— С кем он работал?

— Он возглавлял команду из трех человек. Остальные двое — это Алоиз Кальберг и Элизабет Марксен. Могу вас с ними познакомить, если потребуется.

— Я хотел бы с ними побеседовать, в другой раз. Позвоню, чтобы договориться о встрече. — Фабель поднялся. — Спасибо, что уделили мне время, герр профессор.

— Не за что.

Повернувшись к выходу, Фабель заметил на стенке у двери фотографию. Это был групповой снимок всех исследователей. Многих из них он видел по пути в кабинет фон Халена.

— Этот снимок сделан недавно? — спросил он у одетого с иголочки ученого.

— Да. А что?

— Просто, судя по всему, доктора Грибеля тут нет.

— Что вы, есть он там! — Фон Хален указал на высокого человека на заднем плане. Мужчина на фотографии почти спрятался за спину коллеги и слегка опустил голову, лишив фотографа возможности сделать четкий снимок лица. — Вот Гюнтер… Испортил фотографию, как обычно. — Фон Хален вздохнул. — Полагаю, этой проблемы у нас больше не будет…

16.10. Полицайпрезидиум, Гамбург

Как только Фабель вернулся в штаб-квартиру, он тут же позвонил Шевертсу, тому самому археологу, и договорился встретиться с ним утром в его кабинете в Гамбургском университете. Шевертс сообщил Фабелю, что найдено несколько предметов в Хафенсити, явно принадлежавших мумифицированному мужчине.

Но у Фабеля голова была занята куда более свежим трупом, и как только повесил трубку, он сразу вызвал к себе в кабинет Анну Вольф и Хэнка Германа.

— Мы собрали большую часть сведений о телефонных переговорах обеих жертв, — ответила Анна на вопрос Фабеля, — а теперь пытаемся увязать номера с людьми или местами. Должна заметить, Грибель не был чересчур общительным. Он мало кому звонил. Хаузер же, наоборот, похоже, вообще не расставался с телефоном. Мы начали с тех номеров, на которые он чаще всего звонил или с которых звонили ему.

— Это имеет смысл, — заметил Фабель. — Но нужный мне номер вряд ли использовался часто. Скорее всего вообще лишь один раз. И не исключено, что это телефон-автомат.

— А что вы, собственно, конкретно ищете, шеф? — поинтересовался Хэнк.

— Похоже, обе жертвы сами впустили убийцу к себе в дом, — сообщил Фабель. — Получается, либо Грибель и Хаузер знали убийцу или убийц, либо убийца договорился о встрече заранее.

— Но ведь мы имеем дело с человеком, который очень тщательно старается не оставлять улик, — сказала Анна. — Вам не кажется, что это чересчур — надеяться, что он оставил такой хвост, как номер телефона?

— Есть такое дело… — Фабель вздохнул — копать в этом направлении было малоперспективно. — Собственно, идея в том, что каким-то образом убийца вошел с ними в контакт. И, как я уже говорил, скорее всего по телефону-автомату и одноразовому мобильнику. Ну и надо всегда иметь в виду, что он мог с ними связаться каким-то иным способом. Может, даже просто подошел на улице под каким-нибудь мало-мальски подходящим предлогом. Но все же телефон — наиболее вероятный способ первичного контакта. Я просто хочу знать, верна ли моя версия, пока мы не начали двигаться не в том направлении.

— К тому же остается шанс, что наш парень посчитал, что мы не додумаемся заняться номерами телефонов, — сказал Хэнк.

Фабель кисло улыбнулся:

— Хотелось бы мне в это верить…

— Тут вот еще какая интересная штука… — Хэнк выложил на столе Фабеля в ряд несколько листочков из досье. Это оказались вырезки из газет и фотографии Ганса Йохима Хаузера. Самые свежие были опять же из новостной ленты РСГ[5]. — Видите тут что-то общее?

Фабель молча пожал плечами.

Хэнк ткнул в каждое изображение по очереди.

— Ганс Йохим Хаузер всегда славился тем, что на практике воплощает то, что проповедует. У него никогда не было машины, и он никогда не ездил на чужих машинах. Он вообще не ездил на авто.

Фабель снова посмотрел на фотографии. На паре снимков Хаузер был заснят на велосипеде — ехал по улицам Гамбурга. На других, как заметил Фабель, велик либо виднелся на втором плане, либо случайно попадал в кадр.

— Он пропал… — сообщил Хэнк.

— Велосипед?

Хэнк кивнул:

— Мы смотрели везде, и его нигде нет. А он очень приметный, обклеен кучей маленьких стикеров с лозунгами «зеленых». Хаузер никуда без него не ходил. Я поинтересовался у Себастьяна Ланга, приятеля Хаузера, насчет велика… — Хэнк голосом выделил слово «приятеля». — Он сказал, что Хаузер всегда пристегивал велосипед цепочкой на маленьком заднем дворике за его квартирой. Криминалисты облазили в поисках отпечатков пальцев и сам дворик, и выходящие туда окна. И ничего не нашли. По словам Ланга, у Хаузера этот велик еще со студенческих времен. Судя по всему, он был его радостью и гордостью.

Фабель еще раз взглянул на фотографии. Самый обычный велосипед устаревшей модели. Едва ли он мог заинтересовать убийцу-психопата как трофей. Разве что убийца знал, насколько этот драндулет дорог Хаузеру. Но зачем оставлять скальп и забирать велосипед?