— Несомненно, — пробормотала Ребекка. — А что ты хочешь взамен за такую щедрость?

Его темные глаза сузились.

— Я хочу совместную опеку над близнецами и обоюдное согласие на то, что они станут жить по очереди то в Англии, то в Америке. Пока они будут со мной, тебе, конечно, будет предоставлена пол­ная свобода для новых отношений.

Беспокойство внутри нее только возрастало.

— Это щедрое предложение подразумевает какие-то условия, Ксандрос?

— Конечно, да, — он поджал губы. — Ты не можешь привести в дом моих детей мужчину. Ни временно, ни на постоянное проживание. Если не послушаешься, я подам в суд на полную опеку над детьми.

— Я поняла, — выдохнула Ребекка. — Значит, ты этого хочешь, да?

Он разглядывал ее. Она говорит с ним совсем без эмоций! Абсолютно равнодушно! Разве это та самая женщина, которая столько раз кричала от удовольствия в его объятиях? Та, что носила под сердцем их детей? Ксандрос вдруг понял, что хочет, нет, просто нуждается в том, чтобы показать ей, что он на самом деле чувствует. Сможет ли? Осме­лится ли?

Когда его мать бросила их ради другого мужчи­ны, даже дети на острове шептались об этом скан­дале. Но ни он, ни Кайрос никогда не признавались даже друг другу, что сплетни ранили их так же, как предательство матери. Уязвленная гордость только добавила холодности в их отношения. Именно по­этому оба замкнулись в себе. Он только сейчас это понял. Они прятали свои чувства от окружающего мира, друг от друга и в итоге убедили себя в том, что все забыто.

И сейчас он ясно понял, что может потерять все в попытке защитить себя от боли. Жизнь сама по себе причиняет боль. Боль — оборотная сторона удовольствия, одно без другого не бывает. А это значит, что он должен рискнуть снова причинить себе боль.

— Конечно, это не то, чего я хочу! — воскликнул он. — Я хочу тебя, Ребекка, тебя как полноценного партнера в моей жизни.

Она молча смотрела на него.

— А с чего бы тебе хотеть этого? — спросила она с сомнением в голосе, видя, как на его лице отрази­лась боль. — Секса очень не хватает?

— Не только секса! Я могу иметь его, когда пожелаю! — прорычал он. — Я люблю тебя, как ты не понимаешь! Я понял, что полюбил тебя, — уже спокойней закончил он, глядя ей в глаза. — Итак, ты хочешь быть свободной, Ребекка? Помни, что у тебя всегда есть другой вариант.

Она смотрела на него и боялась дышать, чтобы волшебство от его слов о любви случайно не разве­ялось.

— Какой вариант? — еле слышно прошептала она.

Ксандрос весь подобрался.

— Обладание моим сердцем. Ты единственная смогла подобрать к нему ключик, и отныне оно принадлежит тебе, — мягко сказал он. — Если, конечно, ты этого хочешь.

Слезы навернулись ей на глаза, но она застави­ла себя сдержать их. Просто кивнула.

— Конечно, я хочу! Но ты не сможешь, Ксан­дрос, — всхлипнула она, — не сможешь.

— Не смогу — что? Принадлежать тебе? — он подошел к ней и поднял ее с дивана на ноги. — Я сказал правду, каждое мое слово — правда. Я был глупцом, не понимая этого раньше. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, любовь моя. Моя смелая, милая Ребекка, моя единственная любовь, — он смотрел в ее глаза и видел, как блестят в них слезы. — Не плачь, милая. Не плачь, твой Ксандрос не позволит тебе больше плакать.

Ребекка не хотела и не могла не плакать, пото­му что это были слезы радости и облегчения, а не горести.

Ксандрос вытер ее слезы большим пальцем, как уже делал однажды, когда их сын пошел на поправ­ку, и приподнял ее лицо. Она вся тряслась, смотря на него. Он только что отдал ей свое сердце, а сам уже давно был в ее душе и сердце. И никакая сила не заставит ее разлюбить его.

Он крепко прижал ее к себе, и она отчетливо поняла, что никогда не будет в нем сомневаться. Потому что этот человек никогда не давал ей лжи­вых обещаний, никогда не говорил незначащих слов, у него не было на то причины.

— Ты меня сейчас поцелуешь? — выдохнула она.

— Поцелую ли я? — Он посмотрел на нее глазами, полными любви и радости. — Только попробуй остановить меня, дорогая.

— Как ты думаешь, он остался доволен?

Ксандрос услышал в голосе Ребекки беспокой­ство. Она стояла у окна и смотрела на заснеженную улицу.

— Конечно, доволен, — успокоил он ее. — Ты ему очень понравилась, а от близнецов он просто в восторге. Он очень гордится тем, что стал дедом, — И это была правда, потому что Ксандрос никогда еще не видел своего отца таким счастливым.

— Ну да, — недоверчиво протянула Ребекка, думая, что для отца Ксандроса появление на свет близнецов вызвало воспоминания прошлого. История повторилась в каком-то смысле. Не до конца, потому что сама Ребекка никогда не собира­лась бросать семью. Она с любовью посмотрела на своего мужчину.

Они с Ксандросом переехали в Нью-Йорк, когда близнецам исполнилось шесть месяцев, и купили огромный дом в самом престижном районе. Ребекка раньше не подозревала, что такие бывают. Повсюду росли деревья — ивы, каштаны, вязы, а их сад утопал в розах и лилиях. Это было странное окружение. Живой, зеленый рай в центре сума­тошного города, который Ребекка постепенно узнавала и начинала любить.

Ксандрос взял себе в помощники опытного архитектора, чтобы у него самого было больше времени на семью. Он занимался теми проектами, которые были ему интересны, а свободное время посвящал Ребекке и подрастающим сыновьям.

Она смотрела на него сейчас и любовалась любимым профилем.

— Что? — спросил он, увидев в ее взгляде немой вопрос.

Ребекка хорошо узнала человека, которого любила. Из-за своего прошлого он был замкнутым и всеми способами пытался избежать боли, кото­рая преследовала его с детства. Сама же она на­училась не прятаться и не бежать от трудностей. Проще решить их, столкнувшись лицом к лицу. Ребекка очень надеялась, что он тоже сможет.

— Я думала о том, увижу ли когда-нибудь твое­го брата, — призналась она.

Улыбка заиграла на его губах. Неужели она прочитала его мысли?

— Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, — произнес он, предлагая ей бокал шампанского.

— Мы что-то празднуем?

— Ммм... — он приподнял брови и улыбнулся. — Конечно. Наша с тобой жизнь — один сплошной праздник, разве не так?

— О, Ксандрос, — растроганно отозвалась она, — это так мило.

— Но это правда.

— Хорошо.

— Поэтому я хочу спросить... Ты выйдешь за меня замуж, Ребекка?

— Выйти за тебя замуж? — Она быстро поста­вила бокал на стол, боясь, что он выскользнет из ее трясущихся пальцев. — Почему?

— Почему? — недоуменно переспросил Ксан­дрос. Она никогда не перестанет удивлять его. Кто бы мог подумать, что предложение руки и сердца самого завидного жениха Америка будет рассма­триваться с такой дотошностью? — А ты как дума­ешь?