— Входите.

Дверь открылась, и вошёл Роман, в накинутом ему на плечи медсестрами белом халате.

— Здравствуй, мам.

— Здравствуй, Ромочка! Спасибо, что заехал проведать.

В благодарности явственно звучал упрек матери сыну за то, что он не приезжал в предыдущие дни. Да и имя «Ромочка» двадцатидвухлетнему парню трудно воспринимать спокойно. Но он решил не обращать на это внимания.

— Как твое здоровье?

— Нормально, поправлюсь. Скоро уже выпишут.

И если эти две фразы Юлия Валерьевна сказала спокойным тоном, то следующие вопросы были похожи на выстрелы:

— Как ты питаешься? Не голодаешь? Как учеба? Порядок в доме поддерживаешь? Возвращаешься не поздно? Никого подозрительного нет?

Роман закрыл глаза; как он НЕ соскучился по такому потоку вопросов от мамы! Такое впечатление, что она пропустила его совершеннолетие и по-прежнему считает его подростком, которого нужно во всем контролировать. Как же это раздражало!

Но он пришел с сильно-хорошим настроем, поэтому, открыв глаза, он повернулся к маме и неожиданно даже для самого себя — и уж более неожиданно для мамы — сказал ей:

— Мам, ты всегда задаёшь мне подобные вопросы, и я всегда раздражаюсь на них и резко отвечаю тебе — потому что мне уже двадцать два года, и я уже не маленький мальчик. Прости меня за резкость — за то, что всегда злюсь и резко отвечаю тебе, да и вообще резко разговариваю с тобою. Прости меня, мам.

Юлия Валерьевна смотрела на Романа так, как будто вместо ее сына пришел двойник — она никогда не слышала от своего сына таких слов. Потом она молча протянула к нему руки, он подсел ближе, и она крепко обняла его.

— Конечно, прощаю, Ром. Я так за тебя волнуюсь!

— Не волнуйся, мам, ну я же все-таки уже взрослый.

И потом он решил ответить на ее вопросы:

— Питаюсь хорошо, не голодаю.

— Дома или в кафе? — не смогла удержаться от уточняющего вопроса Юлия Валерьевна.

И тут же улыбнулась, и Роман тоже улыбнулся.

— Утром и вечером дома, днём в кафе — я же учусь. С учебой все в порядке, учебу подтянул, долгов нет, на сессию вышел, по двум предметам даже на «автоматы» выхожу.

У Коминой не нашлось слов — она протянула руки и вновь крепко обняла сына. Ему показалось, что у нее увлажнились глаза.

— Мам, мне с тобой посоветоваться нужно. Как думаешь…

И дальше Роман стал задавать маме вопросы, которые он едва смог напридумывать — потому что он действительно был уже взрослым и все решения мог принимать сам — поэтому придумать темы для советования с мамой было тяжело. Но он придумал, и спрашивал, и она советовала, и никогда ранее у них не складывалось такой долгой и при этом мирной беседы.

Станислав говорил по телефону:

— Ну, Вы же не забыли, что в связи с изменением ФЗ № 214-ФЗ вы должны увеличить уставный капитал, что бы продолжить использовать договор долевого участия для привлечения денежных средств дольщиков? Вы же согласны с тем, что оптимально будет использовать перекрёстное владение с материнской компанией, поскольку на реальное увеличение уставного капитала у нас пока нет денег? Ну, вот в этих рамках и будем определять дальнейшую линию деятельности.

Закончив беседу, он хотел сосредоточиться на подготовке документа, но раздался звонок от Романа:

— Слушаю.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, Роман Геннадьевич!

Роман помолчал, а потом сказал:

— Станислав Владимирович, спасибо Вам за подсказку. Я был сейчас у мамы, извинился за все свои резкости, и советовался с нею. И все получилось хорошо.

— Прекрасно! — восхитился Белогоров.

Он не был уверен, что Роман воспользуется его рекомендацией, а он не только пришел посоветоваться с мамой, но ещё и извинился перед нею.

«Вот теперь — настоящий взрослый мужчина» — подумал Станислав.

Роман продолжал:

— Спасибо. Поговорил с мамой — и как будто от камня избавился. Мне стало легче.

А совсем вечером раздался звонок от Коминой. Белогоров за все время общения никогда ещё не слышал ее в таком умиротворённом состоянии:

— Здравствуйте, Станислав Владимирович.

— Здравствуйте, Юлия Валерьевна. Как Ваше здоровье?

— Все хорошо, спасибо. Станислав Владимирович, я Вам звоню не по нашим судебным делам. Мне очень хочется рассказать Вам, что сегодня ко мне приезжал Рома, и он как будто другой стал — он извинился за то, что резко говорил со мной, и — представляете — советовался со мной по тому, что для него важно, как поступить. И советовался не просто, что делать, а сам варианты предлагал, которые он подобрал, и советовался, какой выбрать. Я же и не заметила, что он уже совсем вырос, что он совсем уже взрослый!

Комина замолчала, но Белогоров понимал, что она хочет ещё что-то сказать. И он был прав.

— Понимаете, я счастлива — мой сын вырос, он взрослый, он самостоятельный. Я теперь спокойна за него.

— Понимаю Вас, Юлия Валерьевна, и очень рад, что Роман пришел к Вам и у вас такая беседа сложилась. Я помню первую встречу с ним — и понимаю, как для вас важно, что он изменился.

— Да! Спасибо, что Вы меня выслушали — как раз из-за той первой встречи, когда Вы увидели Рому, я и решила позвонить Вам, чтобы рассказать, как он изменился. До свидания, Станислав Владимирович.

— До свидания, Юлия Валерьевна. Выздоравливайте скорее.

Станислав действительно был рад, что отношения сына и мамы наладились. Для работы — для ведения судебных дел Коминых — ему было фиолетово, какие у них отношения, но по-человечески ему хотелось, чтобы они были если не хорошими, то хотя бы нормальными — и он очень радовался, что этого удалось достичь.

На телефоне сыграл сигнал поступления сообщения. Станислав посмотрел дисплей, это было сообщение от Романа Комина:

«Здравствуйте. Мне звонила Рита Лирова, я сказал ей звонить Вам».

Сообщение очень заинтересовало Станислава, но у него начиналась встреча, и он отвлекся мыслями. Когда он проводил важные встречи, он отключал телефон и переводил его на офис; но он сказал Алине, чтобы Маргарита Лирова звонила ему позднее.

Встреча уже завершилась, Станислав, придя в кабинет, рисовал на листе схему реорганизации компании, когда раздался звонок — номер был незнаком.

Станислав ответил:

— Аллё, слушаю.

— Здравствуйте, Станислав Владимирович. Это Маргарита Лирова.

— Здравствуйте, Маргарита Борисовна, Роман Геннадьевич сообщил, что Вы будете звонить.

— Да, когда я ему позвонила и рассказала все, он сказал звонить Вам и все рассказать.

— Слушаю Вас, Маргарита.

Наступило молчание; Станислав понимал, что его собеседница собирается с мыслями и обдумывает, как и что рассказать