Еще в августе 1941 г. между Маннергеймом и президентом Финляндии Рюти велись переговоры. На них решили приостановить наступление у старой границы. Переговоры велись до 1 сентября[180]. Финский историк профессор Охто Маннинен считает, что финские войска оставались на своих позициях, выполняя это решение. 4 сентября 1941 г. в г. Миккели на официальных переговорах с советником Гитлера по оперативно стратегическим вопросам начальником штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта генерал-полковником А. Иодлем финны не согласились участвовать во взятии Ленинграда. «В октябре-ноябре 1941 г. К. Маннергейм отказался участвовать в Тихвинской операции и дал понять командующему 3-м армейским корпусом Сийласвуо, что Финляндии не следует терять солдат в планируемой немцами Лоухской операции по захвату Мурманской железной дороги»[181].

Однако факты говорят о другом. Наступление финских войск в районе реки Свирь в конце сентября и начале октября 1941 г., переправа через водный рубеж, захват плацдарма в районе от Булаевской до Подпорожья свидетельствуют о серьезных намерениях финнов соединиться с немецко-фашистскими войсками в районе Тихвина. Упорные бои здесь продолжались три недели и велись, когда немецкие войска начали наступление на Тихвин. Однако героическими усилиями воинов 7-й советской армии финны были остановлены и обескровлены в оборонительных боях. Финская армия в районе Свири не наступала навстречу гитлеровским дивизиям в районе Тихвина не потому, что не хотела, а потому что уже не могла. Это и заставило Маннергейма формально устраниться от участия финских войск в Тихвинской операции вермахта. Спустя год, в сентябре 1942 г., Гитлер вернется к идее второго кольца окружения вокруг Ленинграда. Он вновь будет делать ставку на финскую армию, которой отводилась активная роль в боевых операциях на севере[182]. Отношения между Германией и Финляндией в период совместных боевых операций на фронте во время войны требуют более глубокого изучения. И хотя утверждается, что Финляндия и Германия не были политическими союзниками, что их объединял только военный союз, в котором они преследовали разные цели, однако этот союз был нацелен на решение далеко идущих политических задач. Третьему рейху было крайне невыгодно допустить выход Финляндии из войны. Во многом, как отмечают финские историки, Гитлер все делал для того, чтобы вынудить финские войска не прекращать боевые действия против Красной Армии. Немецкий генерал-лейтенант Дитмар в работе «Финская кампания» писал, что 26 сентября немецкое верховное главнокомандование обратилось к финнам с просьбой начать на Свири демонстрацию наступления, чтобы тем самым привлечь к себе часть сил противника и облегчить положение немецких войск, сражающихся восточнее реки Волхов[183]. Они эту просьбу выполнили. В это время финны крупными силами вели наступление в районе Петрозаводска и реки Свирь. «25 сентября враг захватил селение Половина недалеко от Петрозаводска. Группа войск противника „Олонец“ стояла у Лодейного Поля. Вдоль железной дороги на Петрозаводск с юга, через Ладва-Ветка, наступала 7-я пехотная дивизия и двухбригадная группа егерей „Л“. В конце сентября вражеские клещи сомкнулись у Петрозаводска, и 2 октября город пал. В то же время враги с ходу форсировали Свирь. Они сумели это сделать на нашем правом фланге, где оборонительная линия еще не была готова, и захватили плацдарм в районе от Булаевской до Подпорожья. Затем начались кровопролитные бои, продолжавшиеся три недели. За это время противнику удалось продвинуться всего лишь на 8–15 км. После этого фронт здесь окончательно стабилизировался и оставался на этом рубеже вплоть до лета 1944 г.»[184], — писал в воспоминаниях маршал К. А. Мерецков.

Правительство Финляндии занимало двойственную позицию в проведении операций под Ленинградом. С одной стороны, оно все время оглядывалось на Запад — США и Англию, которые требовали прекратить агрессию против СССР, а с другой — отказ от участия в боевых действиях под Ленинградом и на севере грозил немедленной оккупацией Финляндии немецкими войсками. Командование вермахта располагало необходимыми для этого силами. Уже к концу 1941 г. советские воины на Карельском перешейке чувствовали настроение финских солдат, которые уже без энтузиазма шли в атаку. Многие из них понимали, что русский медведь когда-нибудь проснется и маленькой Финляндии несдобровать. После первых побед, выхода на старую государственную границу, которая разделяла Финляндию и СССР до «зимней войны» 1939–1940 гг., финский солдат посчитал, что свою задачу он выполнил и дальше идти не хотел.

В самый разгар подготовки советскими войсками второй Синявинской наступательной операции на шлиссельбургско-синявинском выступе 16 октября противник перешел в наступление на тихвинском направлении. Главный удар он нанес силами 39-го моторизованного корпуса (8-я и 12-я танковые и 18-я и 20-я моторизованные дивизии) и четырьмя дивизиями 1-го армейского корпуса (11, 21, 126, 254-я пехотные дивизии). Одновременно частью сил 16-й армии немецко-фашистские войска повели наступление на Малую Вишеру[185].

Гитлеровским войскам противостояли пять стрелковых и одна кавалерийская дивизии 4-й и 52-й армий, занимавших оборону в полосе шириной 130 км. Они готовились к наступлению во фланг немецкой группировке, поэтому полоса обороны была подготовлена плохо и слабо защищена инженерными сооружениями. Стрелковые окопы были вырыты только для стрельбы с колена, артиллерийские и пулеметные позиции не оборудованы должным образом. Дивизии, стоящие в обороне на правом берегу реки Волхов, в основном не имели боевого опыта. При низкой укомплектованности стрелковым дивизиям приходилось обороняться на широком фронте. В 52-й армии позиции 267-й дивизии растянулись на 34 километра, а 288-й — на 46 км. Все дивизии на восточном берегу реки Волхов имели одноэшелонное построение. В резерве держались минимальные силы, которые не могли существенно повлиять на ход событий.

Имея полуторное превосходство в людях и более чем двукратное в танках и артиллерии, гитлеровцы к 20 октября прорвали оборону 4-й и 52-й армий и стали продвигаться в восточном направлении[186], — так описана обстановка в «Истории второй мировой войны 1939–1945».

В обстоятельном исследовании «На Волховском фронте 1941–1944 гг.» более точно показана обстановка на этом участке фронта: «Имея полуторное превосходство в людях и более чем двукратное в танках и артиллерии, противник сразу же добился заметного успеха. 20 октября оборона 52-й армии оказалась прорванной. Между 52-й и 4-й армиями образовался разрыв, заполнить который ввиду отсутствия у командующих армиями резервов оказалось невозможным. 23 октября враг захватил Будогощь и вышел в тыл 4-й армии, вынудив ее к отходу. Соединения 52-й армии, отступая в юго-восточном направлении, 22 октября оставили Большую Вишеру. Нависла реальная угроза не только над Тихвином, но и над коммуникациями Ленинградского фронта»[187]. В первые дни наступления противник основные боевые действия развернул в полосе 52-й армии. Главный удар приняла на себя 288-я стрелковая дивизия, которая обороняла Грузино и Селищенский Поселок. В течение четырех дней она вела упорные оборонительные бои. 17 октября в войска поступила директива Ставки ВГК: «В связи с форсированием противником р. Волхов на фронте 52-й армии в районах Грузино и Селищенского Поселка, что может привести к серьезной угрозе тылу 4-й и 54-й армии и Ленфроту в целом тылу Северо-Западного фронта, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает немедленно выбросить в распоряжение командующего 52-й армией в район Малой Вишеры одну стр. дивизию и дивизион РС. Командующему 4-й армией с этой же целью немедленно вывести в район Оскуй 27-ю кав. дивизию, передать ее в подчинение командарма 52. Командующему 52-й армией решительными действиями прибывающих частей под личным руководством ликвидировать прорвавшегося на правый берег противника и восстановить положение». Две дивизии под натиском превосходящего противника были вынуждены отходить в восточном и юго-восточном направлении. К исходу четвертого дня боев противнику удалось прорвать главную полосу обороны.