Она была на год или два старше Джека, но выглядела не старше тридцати трех. Она была элегантна и высокомерна, так что многие женщины просто блекли на ее фоне, но Мэдди обратила внимание, что ее резкие шутки никогда не задевали. Люси Дафф-Гордон была красива, умна, сообразительна и нелегко поддавалась попыткам произвести на нее впечатление; она обладала всеми качествами, которые Мэдди надеялась со временем развить и в себе. И это была успешная деловая женщина – бесспорно, редкость. Среди громких историй – то, как она снабдила Габи Делис, французскую театральную актрису, полным гардеробом ночных рубашек и пеньюаров, которые та носила, когда за ней ухаживал король Португалии. После этого все в кругу Мэдди заказали похожие облегающие шелковые наряды, хотя никто, насколько она знала, не осмеливался их носить.

– Сможем задействовать мистера Флетчера и мистера Стеда – что они сидят, словно дамы на балу без кавалеров, – заметила Люси.

– Я гораздо опытнее как наблюдатель, нежели как игрок, – отозвался Стед со свойственной ему отчужденностью.

– А я слышала совсем иное, – парировала Люси, изогнув идеальную бровь.

Мадлен понимала, на что та ссылается: опыт Стеда как журналиста. А в частности, скандал с Элизой Армстронг. Об этом знали все. Все об этом перешептывались. Что он был отнюдь не только наблюдателем. Как он инкогнито нанял служанку – девочку тринадцати лет, знаете ли, – и увел ее на ночь в публичный дом, и все это ради «исследования». Стед намеревался разоблачить легкость, с которой в цивилизованной Англии, прямо у всех под носом, велась секс-торговля. А добиться ему удалось лишь волны подозрений и возмущений среди высших кругов.

Если подумать, это было очень по-американски.

Однако произошел этот случай еще до того, как Мэдди родилась, и мысли о нем вызывали у нее беспокойство. Ей вновь вдруг захотелось перенестись к своим настоящим друзьям, домой. Шесть месяцев путешествия – это ужасно долго.

Ее внезапно охватило желание, отчаянное желание убраться с этого корабля.

– В любом случае я не люблю бридж, – говорил Джек. – Всегда считал, что женщины куда искуснее в подсчете карт, нежели мужчины. Еще одна женская загадка.

Он почесал живот Китти. Собака лежала на спине, задрав лапы и вывалив язык. Китти умела вызывать у Джека любовь. Мэдди поразило неожиданное осознание: они с Китти находятся для ее мужа на одном уровне. Она тоже умела заставить супруга мурлыкать как котенок. Этому быстро учишься.

– Тогда мне хотелось бы знать, – произнесла Люси Дафф-Гордон, – почему столь многие из нас не занимаются бизнесом, со всеми-то нашими загадочными талантами?

Ее муж, сэр Дафф-Гордон, кашлянул в рукав.

– Я уверен, не все девушки интересуются этим, дорогая. Миссис Астор, можете взять мою раздачу, если пожелаете, – он поднялся из-за стола, протягивая Мадлен карты. – Правда, тогда вам придется играть в паре с моей супругой. Делайте ставки на свой страх и риск.

– Никому не смешно, – заметила Люси, сортируя карты в руке.

– Я не смогу, – поспешно возразила Мэдди.

По правде сказать, она просто не любила бридж. Слишком уж сильна оказывалась ассоциация с обществом матери; с долгими часами обмена сплетнями за чаем и шерри под шлепки карт по стеклянному столу. Ей не хотелось подобного будущего, пусть Мадлен и знала, что таковым оно и будет. Даже если сплетни приносят выгоду.

Мадлен предпочитала более активные игры. Теннис, верховая езда, даже парусный спорт. Она слышала, что на борту есть корт для сквоша с балконом для зрителей. Профессиональный инструктор и все такое. Мадлен жалела, что сама не в состоянии играть – о беге не могло быть и речи. Господь свидетель, как она нуждалась хоть в капле движения… а они наверняка просидят весь вечер на мягком месте с самого ужина и до фортепианного концерта в гостиной, на который все планировали сходить. Гостиная, по крайней мере, была прекрасной, с обюссонскими гобеленами и витражными окнами.

Мадлен, однако, осталась следить, как они разыгрывают партию: леди и сэр Дафф-Гордон против миссис Флетчер и доктора Элис Лидер. В основном чтобы посмотреть, не скажет ли Люси что-нибудь едкое о ком-нибудь еще на корабле. Единственное, что Мадлен ненавидела больше, чем сплетни, – оставаться от них в стороне.

Кроме того, ей нравилось наблюдать за людьми. Можно столько всего узнать о человеке, который не догадывается, что на него смотрят.

Элис Лидер, однако, вызывала у нее неловкость, но Мадлен почему-то никак не могла сформулировать причину. Казалось забавным видеть доктора в этой компании – в темно-коричневой юбке и в строгих очках, с чопорно заколотыми волосами. В отличие, скажем, от леди Дафф-Гордон, которая всегда так красиво одевалась. Сегодня – в нежно-розовый шелк с крошечными бутонами роз. Эти две женщины были словно день и ночь.

– Где Гуггенхайм? Берет уроки вокала у своей французской певички? – поинтересовался Джек, и мужчины зафыркали.

Не оттенок ли зависти различила в его тоне Мадлен? Все знали, что нанятая певица, которую Гуггенхайм взял с собой в поездку, по ночам отнюдь не учила его французскому. Не французской музыке, по крайней мере.

– Полагаю, что да, – отозвался сэр Дафф-Гордон, сбрасывая карту; его выбор заставил супругу застонать.

– Может, отсыпается после увлекательной ночи, – съехид-ничал Марк Флетчер.

Доктор Лидер оторвала взгляд от своих карт.

– Увлекательной?

«Не упоминайте сеанс при докторе», – хотела сказать Мэдди, но понимала, что эта компания все равно не послушает.

– Вчера мы провели спиритический сеанс, – как обычно прямолинейно ответила леди Дафф-Гордон. – Вышло вполне… живенько.

– Вы, полагаю, выступаете против подобного, – заранее обиделся мистер Стед, как Мадлен и предполагала.

– Многим моим коллегам спиритизм кажется весьма занимательным, – ответила доктор Лидер.

– Какой дипломатичный ответ, – заметила леди Дафф-Гордон с резким смешком.

– Но не вам, как я понимаю, – сказал Стед. – Даже неверящий человек не стал бы отрицать, что у нас вчера случился контакт с другим миром. В комнате было… нечто.

Его слова проникали Мэдди под кожу, холод пробирал до костей. Старик, как и она сама, знал правду о том, что произошло.

– Стол под нашими ладонями содрогнулся, – продолжил он.

И Мэдди вспомнила. Прошлая ночь казалась ей сном, но теперь она убедилась, что все было реально. Слишком реально.

– Налетел ветер и задул свечи, – говорил Стед, – и в каюте стало холодно. Все классические признаки присутствия духа.

«Перестань болтать, – мысленно приказала ему Мадлен, подсознательно опасаясь, что дух можно призвать одними лишь разговорами о нем. – Дух вам не игрушка, не диковинка. Он опасен».

– Я занимаюсь оккультизмом уже много лет, – все не унимался Стед, – и часто в обществе великих медиумов. Могу честно сказать, что еще никогда не ощущал столь сильного присутствия, как прошлой ночью.