После этого она долгое время читала брачные объявления и даже встретилась с одним вдовцом, тоже оставшимся вдвоем с дочерью и готовым создать новую семью. «У тебя есть ребенок? Это не препятствие!» – гласило объявление, но стоило ей показать фотографию Зары, как он откровенно испугался и попытался замаскировать свое отступление восторгом при виде славной девчушки.

Изабелла опустилась на колени возле чемодана, который все так и стоял в коридоре, и положила его на пол, чтобы распаковать, не поднимая ни на стол, ни на кровать, захлопнула крышку, застегнула «молнию», опять поставила чемодан и тут заметила, что передний карман открыт. Собиралась уже застегнуть и эту «молнию», но все-таки полезла внутрь и убедилась, что там ничего нет, кроме какой-то бумажки, Изабелла нащупала ее рукой. Подцепила, вытащила и увидела, что это записка.

«Пожалуйста, присмотрите за (044)423-57-88» – вот что значилось в этой записке. Номер телефона – карандашом, слова – шариковой ручкой. Почерк незнакомый.

Перевернула листок, на обратной стороне ничего. Листок из блокнота в клеточку, по верхнему краю след перфорации. С запиской в руках Изабелла медленно пошла в кухню, села за стол. Что это за послание, для кого? И как оно оказалось у нее в чемодане?

А телефон? Странно, вроде бы знакомый. Чей это номер? Кто в опасности?

Только она собралась встать, чтобы поискать этот номер в интернет-справочнике, как вдруг сообразила: 423-57 – это «Штайнхальде», дом престарелых, где она работает, а 88 – это телефон в палате. Последние две цифры не совпадают с номером самой палаты, поэтому она, чуть поразмыслив, взяла телефон и набрала все эти цифры.

Долго слушала длинные гудки, пока на другом конце линии наконец не подняли трубку, хотя вслед за этим сначала раздались странные шумы, словно трубка билась о какие-то предметы, а уж потом надтреснутый голос произнес:

– Маурер слушает.

– Это Раст, здравствуйте, госпожа Маурер!

– Кто?

– Раст, Изабелла Раст!

– Ах, сестра Изабелла, здравствуйте!

– Я хотела только спросить, как у вас дела.

– Не очень хорошо… Но разве вы не в отпуске?

– В отпуске. А что не очень хорошо, госпожа Маурер?

– Боли, у меня боли.

– Где же?

– Да всюду колет.

– Как жаль, надо же. Знаете что? Я сегодня в Цюрихе, загляну-ка я к вам.

– Да что вы, не стоит, сестра Изабелла!

– Нет, я все равно заеду. До скорого, госпожа Маурер.

Сослуживицы Изабеллы страшно удивились, когда та через час появилась в «Штайнхальде». Они как раз сидели всем отделением на совещании в рабочей комнате, отделенной от столовой и общего зала большими стеклянными окнами. Изабелла быстренько открыла дверь, сообщила, что уже вернулась и собирается навестить пациентку Маурер в частном порядке.

– А что же Стромболи? – как всегда громко закричала Сесиль, которая ее заменяла.

– Потом расскажу, не буду вам мешать, – ответила Изабелла, закрывая дверь, и пошла по коридору к предпоследней палате. Какое странное чувство – оказаться здесь без дела, никогда еще она не входила в палату в уличной одежде. «Вот так бывает, наверное, когда выйдешь на пенсию», – подумала она и заодно порадовалась, что такое с ней еще не произошло.

Пациентка Маурер выглядела неважно. Седые волосы зачесаны назад и завязаны пучком, но в некоторых местах уже просвечивает бесцветная кожа головы. Толстые роговые очки, светлая розовая блузка, из-за которой она кажется еще бледнее, чем на самом деле. Сидит в кресле-каталке и держит книгу на коленях.

Изабелла взяла стул и присела рядом:

– Вот я и пришла, госпожа Маурер, здравствуйте!

– Сестра Изабелла, здравствуйте, то, что вы пришли…

– Я вам шоколадные конфеты принесла, «Линдт».

– Спасибо вам большое. Пожалуй, сразу съем одну.

– Угощайтесь!

Та открыла коробочку, достала конфету и сунула в рот.

– А вы не хотите конфету?

– Нет, спасибо, это для вас, у меня дома еще есть.

– Лучшее средство от боли, – улыбнулась Маурер. – Голова так болит, что я почти не могу читать.

– А что вы читаете?

– «Короля Бернины». Но только прочитаю, как тут же забываю… – И она взглянула на открытую страницу. – Маркус Пальтрам кого-то спас и переправил в Австрию. Но тот почему-то не испытывает никакой благодарности. И есть для этого причина, только не помню какая.

– Откуда у вас эта книга?

– Осталась от матери. Она любила читать. Был и фильм такой, я смотрела. Показывали в кинотеатре «Централь».

– В Цюрихе?

– Нет, в Устере.

– А, так вы из Устера?

– Родом из Устера, да. Вы знаете, кто такой «камогаскер»?

Изабелла покачала головой:

– Нет, никогда не слышала.

– У них еще взгляд такой особенный, гордый, магический… Вот я и думаю, что Маркус Пальтрам – это и есть «камогаскер», как в легенде. – Тут старая женщина вздохнула. – Знаете, сестра Изабелла, в моем возрасте много книг уже не надо. Прочитаешь одну – и можешь опять читать ее с самого начала.

Изабелла рассмеялась:

– Чувство юмора вы не утратили, госпожа Маурер, значит, дело не так плохо.

– У меня-то? Совсем неплохо. На той неделе умерла моя сестра, тут уж не до веселья. Вот так она, гадина, забирает нас одного за другим.

– Кто – она?

– Смерть. Хорошо б она хоть не с косой ко мне явилась.

– Ну что вы, госпожа Маурер…

– На меня одну и серпа хватит, как вы думаете?

– Пока что она вроде к вам не собирается!

– Почему же, в «Штайнхальде» она частенько заглядывает. Каждый раз, как на входе свечка стоит и фотография рядом. Верно, вам она уже не раз попадалась, когда крадется тут по коридорам, нет?

Изабелла засмеялась:

– К счастью, нет, госпожа Маурер.

– Точно, точно, она как Кристкиндль. Только откроешь дверь, увидишь подарки под елкой – а его и след простыл.

Изабелла не знала, что сказать.

– Вот так, в ожидании, того и гляди засохнешь. Принесете мне глоток чая, раз уж вы пришли? Вон там, на тумбочке, стоит стакан.

– Принесу, конечно, госпожа Маурер.

Изабелла встала и пошла к тумбочке.

И увидела фотографию.

Зара и Вероника, сидя в электричке на обратном пути в Цюрих, все так и ломали голову над газетной заметкой о несчастном случае в горах, пытаясь разгадать связь между нею, судом по делам несовершеннолетних и отправкой Мартена в исправительное заведение.