Я уже не помню, сколько раз за ночь он меня брал. Голодный. Ненасытный. И я с ним вместе сошла с ума. Горела в пламени обоюдной страсти.

— Сумасшествие… — вздохом.

Мне бы встать, но я не могу оторвать взгляд от спящего мужчины, рассматриваю, как мерно вздымается его грудная клетка, изучаю шрамы на проработанном животе с рядом мышц, которые образуют сильный каркас, спрятанный под горячей кожей.

Машина. Безудержная и страстная. Иван пугает. Я понимаю почему. Если он такой в сексе, то каким может быть в ярости?!

Рассматриваю лицо с резкими чертами. Здесь нет канонической красоты. Скорее, харизма проскальзывает. Так и тянется рука разгладить суровую морщинку, засевшую поперек бровей.

Он и во сне хмурится и похож на неприступную скалу. Не могу понять, что именно испытываю к своему любовнику. Первому.

Он купил меня. Для него это в порядке вещей. Наверное.

Только я не была согласна на такую оферту. Меня подставили. Но зла нет на Ивана. Мы оба двигались, исходя из заведомо ложных данных…

Опомнившись, немного ерзаю на подушке, бросаю взгляд в поисках своих вещей.

В нос бьет запах терпкий, насыщенный. Он принадлежит Ивану. Я вся пропахла им. Он на мне, во мне…

Кое-что цепляет в воспоминаниях и в сердцах вздыхаю.

— Черт!

Чуть не подпрыгиваю, когда Кац распахивает веки и фокусирует на мне свои пугающие почти бесцветные глаза.

Твердым взглядом проходится по моему лицу и скользит ниже, рассматривает.

Неосознанно прикрываюсь простыней, откидываю волосы с лица. Затихаю. Прирастаю к месту. Двинуться боюсь.

Он долго смотрит на меня. Ничего не говорит.

Поднимается. Не стыдится своей наготы, а я рассматриваю огромную спину со странной татуировкой, на которой остались следы от моих ногтей, и внутри разжигается маленький злорадный огонек. Я тоже понаставила на Иване достаточно следов, начиная от шеи и заканчивая росчерком на плечах и спине.

Четкими движениями он скрывает свое мускулистое тело атлета под одеждой.

Отворачиваюсь, смотрю в окно.

Снаружи новый день и солнце начинает проскальзывать в мрачную мужскую спальню сквозь незашторенные окна.

Ничего не напоминает о страшном шторме, который бушевал ночью. Как ничто не напоминает и по виду мужчины о том, что между нами этой ночью происходило такое же буйство, как и за окном.

Разве что кровавый след на простыне, который я цепляю взглядом, служит доказательством того, что я наконец-то стала женщиной.

Высокий мужчина, собранный, одетый, разворачивается и перехватывает мой взгляд.

Опять молчит. Долго. Смотрит.

— Вот почему этот червь так не хотел отдавать тебя…

Его голос заставляет мурашки пробежать по всем конечностям, а внутри в животе комком сжимается сгусток из странных и непонятных чувств.

Накатывает паника.

Я в его власти. Судя по всему, у Ивана Кровавого безграничные возможности и со мной он может сделать все…

— Ты дал слово. Ты сказал, что отпустишь меня после этой ночи.

Сиплю. Смотрю на Ивана с надеждой.

Морщится, словно ему неприятны мои слова, а я сжимаю дрожащие губы. Тянет расплакаться. Все эмоции вышли из-под контроля.

Веки дрожат, я на мгновение их прикрываю и цепенею, когда чувствую, как Кровавый поднимает мой подбородок, чуть давит сильным шершавым пальцем, принуждая откинуть голову.

Открываю глаза и натыкаюсь на задумчивый взгляд, отдающий изморозью.

Иван действительно пугает. От него холодом несет. Такой же цвет глаз у него. Ледяной. Он сам похож на глыбу, айсберг.

Наконец нарушает повисшую паузу.

— Ты свободна, Аврора, можешь идти.

Меня на безудержный смех прорвать хочет.

Можешь идти…

После него я вряд ли смогу нормально передвигаться ближайшие несколько дней.

— Выпущу твоего червяка из подвала, пообщаюсь и пусть тебя отвезет.

Опять окидывает меня взглядом, скользит по следам, которые остались после его губ и рук.

— Приведи себя в порядок. У тебя двадцать минут.

Разворачивается и выходит. Дверь закрывается.

А я сжимаюсь на постели, падаю на подушку и бью кулаком по ней, потому что она пахнет им…

Моим первым мужчиной… и этот запах… он не отталкивает.

Я закрываю глаза и вдыхаю полной грудью.

Запускаю в себя его отраву и плачу…

Никогда не думала, что ночь с мужчиной может принести столько страсти и противоречия чувств.

Поднимаюсь, бреду в сторону ванны.

Мне плохо. Полный раздрай эмоциональный и душевный.

Ванная выдержана в таком же мрачном антураже, правда одна стена полностью зеркальная и, сбросив простыню, я прекрасно вижу последствия того безумия, в которое меня погрузил Иван.

Рассматриваю следы на своем теле, принимаю решение сегодня же наведаться в косметологию и СПА.

Вид ужасный и… у меня работа…

Очередной контракт, я не могу его нарушить.

Специально думаю о планах, о своем размеренном существовании.

Я не хочу поддаваться панике, не даю обстоятельствам сломить себя. Модельный мир жесток. Это не шутки. Сколько раз я падала и поднималась?!

Сколько раз мне было обидно и больно, но цель всегда перекрывала повседневные неурядицы.

Однажды я исполню мечту. Я приду к этому.

Однажды…

Нахожу свое белье, платье… Все измято, испорчено…

И я чувствую себя так же, как и кусок этой белоснежной материи, превратившейся за ночь в грязную тряпку в разводах от пыли и дождя.

Перед тем, как выйти из спальни, останавливаюсь. Опускаю голову и делаю глубокий вдох, пропускаю воздух в легкие.

Не знаю, почему разворачиваюсь и еще раз взглядом скольжу по дорогому мрачному дизайну мужской обители.

Здесь в воздухе витает аура и энергетика Ивана, она виднеется в лаконичности комнаты, в ее аскетичности.

Спотыкаюсь на виде разворошенной постели. Прикусываю губу и гоню странные чувства. Почему-то хочется запечатлеть каждую деталь, все запомнить, чтобы вспоминать.

Ловлю себя на том, что медлю, словно уходить не хочу.

Мысленно даю пинка своей пятой точке, разворачиваюсь, хватаюсь за ручку и выхожу из спальни.

Выпрямляю спину, поднимаю подбородок.

Что бы ни творилось у меня на душе, я привыкла выглядеть так, как подобает девушке с обложки.