Теперь в «мышку» вцепился Сергей.

– Нет у нас никакой сортности, – промямлил он.

– А дотошные итальянцы объяснили, – пробубнил дед, – «тортарини, категория два, имеет восемь зубчиков по краям. Экстра-вариант отличается двенадцатью насечками». Сейчас посчитаем и поймем. Люсенька, подай очки!

Бабушка услужливо протянула мужу очки, тот нацепил их на нос и зашептал:

– Раз, два, три…

– Вы че, итальянский знаете? – оторопело поинтересовалась Светлана.

– Конечно, солнышко, – подтвердила Люсенька, – владеем свободно немецким, французским, английским и испанским, вот арабским лишь со словарем, и совсем плохо японским, я освоила тольку бытовую лексику.

– Офигеть! – прошептала кассирша.

– Восемь! – объявил Толя. – Значит, они дешевле, сбавляйте цену, иначе получается обман покупателя.

– Точно восемь? – прищурился Сергей. – А ну дайте!

Пачка перекочевала в руки управляющего.

– Ошибка! – спустя мгновение радостно завопил тот. – Десять!

– Но ведь не двенадцать! – поднял вверх палец Анатолий.

– Но и не восемь, – отбил мяч назад Сергей.

– Мальчики, не спорьте, – попросила Люся, – лучше посмотрите по накладной: десять зубчиков какой товар?

Светлана уставилась на монитор.

– «Потряхтели», у них ровно столько насечек, – заявила она, – стоимость восемьдесят семь рублей.

– Цена все ниже и ниже, – потер руки Толя, – согласен, пусть, по-вашему, они «потряхтели».

– Написано «тортарини», – на свою беду, решил поспорить Сергей.

– Пробиваются как тольятини, на пачке указано «тортарини», а по зубчикам «потряхтели», – занервничал Анатолий. – Может, на название и наплевать, но цена!

– Мне не хочется есть продукт с названием «попердели», – закапризничала Люсенька, – лучше «тортарини»!

– Потряхтели дешевле, – возразил жене старичок.

– Зато звучит неприлично, – не сдалась Люся, – давай позволим себе расход!

– Мы не можем продать тортарини по цене потряхтели, потому что по кассе они проходят как тольятини! – воскликнула Светлана.

– По кассе вы Мишкина Надежда, – язвительно напомнил Толя.

Света примолкла.

– Ой, я увидела! – обрадовалась Люсенька. – Вон там, на верхушке каждого изделия, выдавлено слово, это явно название. Сейчас, сейчас… Лангвини! Слава богу, не потряхтели.

– Светка, – скомандовал управляющий, – поройся в базе с описанием продукта от производителя.

Кассирша уставилась в компьютер.

– Лангвини, мелкие изделия из муки твердых сортов пшеницы, имеют приятный кремовый оттенок, десять зубцов и шестнадцать бороздок на внешней стороне.

– Раз, два, три, – завела Люсенька, – четырнадцать!

– Тогда это мордели! Во! – объявила Света. – Ну наконец-то разобрались.

– Странно получается, – не сдался Анатолий, – берете стоимость тольятини за пачку тортарини, которые вроде потряхтели с надписью лангвини, а на самом деле по всем параметрам мордели! И сколько стоят последние?

– Четыреста рублей! – гаркнула Светлана.

– Они из золота? – отшатнулась Люся.

– Берем потряхтели, – объявил Толя, – самая хорошая цена!

– Не хочу, – уперлась Люся.

– Нельзя продать потряхтели, если по документам они тольятини, – отрезала кассирша.

– Так исправьте, – разумно предложил старичок.

– Невозможно, это компьютерная программа, – уперлась кассирша.

– Оригинально, – всплеснула руками Люсенька, – а если там ошибка? Покупатель купил яблоки, а они по маркировке груши?

– Пробью то, что по кассе идет! – важно заявила Света.

– Получается, нам потряхтели за цену мордели брать? – занервничал Толя. – Или они как тольятини пойдут?

– Да! – кивнули оба сотрудника супермаркета.

– Ничего не понимаю, – хором отозвались старики.

У меня закружилась голова. Стоявший позади парень с бутылкой пива воскликнул:

– Долго это еще продлится? Расплачивайтесь.

Анатолий глянул на юношу:

– Отдашь за пиво пятьсот рублей?

– Еще чего! Конечно, нет, – фыркнул парнишка.

– А мы не хотим брать «ракушки» за бешеные рубли, – подвела черту Люся. – Короче. Сейчас уходим.

– Но вернемся! – пригрозил Толя. – Сначала съездим в районную управу, затем в приемную Лужкова.

– Обратимся к президенту, – добавила Люся, – зададим ему вопрос: доколе тортарини под маской тольятини с надписью лангвини, а по сути потряхтели, будут продавать пенсионерам по цене мордели? Когда прекратится произвол олигархов?

Света сползла под кассовый аппарат, я повисла на никелированном поручне ограждения, парень с пивом чихнул и с чувством произнес:

– Еханый бабай!

Один Сергей сохранил способность разумно мыслить.

– Отлично! Сегодня у нас акция! Мы дарим покупателям одну из покупок. Забирайте эти тольятини-тортарини-потряхтели-охренели без денег!

– Даром? – прищурился дедок.

– Безвозмездно, – кивнул управляющий.

– За цену мордели? – уточнила Люсенька.

– Да, – опрометчиво согласился Сергей.

– Прощаете нам четыреста рубликов? – не успокаивалась старушка.

– Ваш бонус, – подтвердил управляющий, – именно четыре сотни.

Люсенька захлопала в ладоши:

– Ой, спасибо. Я придумала отличную штуку! Покупаю у вас мордели, потом сдаю их назад, получаю четыреста целковых на руки и приобретаю на них российские «ракушки» за тридцатку, вафельный торт, зефир, овсяное печенье…

– Бабушка, вы супербизнеследи, – вылезая из-под кассы, восхитилась Света.

Глаза Сергея разъехались в стороны.

– У нас новая акция, – в изнеможении объявил он, – берете все без денег и уходите. Эксклюзивное предложение исключительно для сотого покупателя, а вы как раз такие по счету.

– Согласны, – закивали старики.

– Как «ракушки» ни обзови, они все равно «ракушки», – философски заметил Анатолий, запихивая продукты в пакеты, – от названия ничего не зависит, главное – суть!

– Что вы хотели? – устало спросила у меня Светлана, когда пенсионеры, веселые, как волнистые попугайчики, покинули супермаркет.

– Не знаю, – в растерянности ответила я, – совсем из головы вон.

– Сочувствую, – неожиданно прониклась ко мне кассирша, – сама после этих покупателей в сомнение впала, кто я: Мишкина Надежда или Хрюшкина Света? Не дай бог опять их увидеть!