– У тебя что, часы в чайник вмонтированы? – поторопил собеседника Гена.

– Не в чайник, – Комаровский досадливо поморщился, – над чайником висят, на стене. Мне их мама купила сразу после новоселья. Она знает, что я наручные часы не ношу, вот и сказала повесить, чтобы на пары не опаздывал.

– Мама плохого не посоветует. Так ты мне скажешь, в конце концов, сколько на часах времени было?

– Ой! Заболтался, – Дима покраснел от смущения. – Половина. Половина первого.

– Точно? – Распашной грозно выставил перед собой указательный палец.

– Нет, не точно. Может, тридцать две минуты, тридцать три. Часы со стрелками, я на них бегло глянул…

– Ладно, две минуты погоды не портят, – смилостивился оперативник. – Хорошо, с толстяком разобрались. А другой?

– Бородин? Так они вместе ушли. Юрка помог мне Веню с дивана поднять. Потом они сходили на кухню умылись.

– На кухню? – удивился Гена.

– Пошли воды попить, заодно и умылись, – торопливо объяснил Комаровский. – После этого Суслов немного посвежел, и они сразу ушли. Веня, правда, возмущался, что уже уходить надо. Кое-как ему объяснили, что Юрке уехать нужно. Его на какую-то ночную тусовку пригласили. Я точно не знаю, что именно, но что-то в духе «встречать рассвет над заливом».

– Угу, – встав на ноги, Гена с наслаждением потянулся. – А ты, я так понимаю, над заливами рассветы встречать не любитель?

– Нет, – улыбнулся, вставая с дивана Комаровский, – я лучше в постели. Потом, знаете ли, в институте себя бодрее чувствуешь. Я ведь стараюсь не пропускать. Это сегодня родителей в аэропорт отвозил, вот и пришлось.

– А что, от их дома такси не ездит? – усмехнулся, уже выходя из комнаты Гена.

– Ездит, конечно, – Дима поспешил вслед за оперативником в прихожую и распахнул входную дверь, – но им ведь приятно, когда я их сам отвожу. Знаете, это как знак моего к ним уважения, ну или любви, можно даже так сказать.

– А мой отец боится со мной ездить. Говорит, гоняю слишком быстро. Хотя, где в Москве толком погоняешь?

Хлопнув Комаровского по плечу и не дожидаясь ответа, Распашной устремился вниз по лестнице, стремительно перескакивая через несколько ступенек. Он уже преодолел почти два пролета, когда наверху хлопнула, закрываясь, стальная дверь.

***

– Вы опаздываете! – Вика раздражено бросила в телефонную трубку. – Мне скоро нужно будет вернуться на работу.

Сигнал автомобильного клаксона одновременно донёсся и из динамика смартфона и с перекрестка, недалеко от которого была припаркована машина Крыловой. Несколько секунд спустя белый внедорожник остановился прямо позади миниатюрного Викиного автомобиля, как показалось, Крыловой, едва не задев его бампером. В зеркало заднего вида ей было хорошо видно, как вышедший из внедорожника мужчина быстро огляделся по сторонам, бросил ироничный взгляд на ее «Смарт», а затем, обойдя машину спереди, сел рядом с ней на пассажирское сиденье.

– Итак, вы решились? – задал вопрос мужчина, после того как короткий обмен приветствиями был окончен.

– У меня безвыходная ситуация.

Вика старалась не смотреть на сидящего рядом мужчину, но все же увидела, как тот понимающе кивнул.

– Я понимаю, – голос собеседника звучал снисходительно, – всем нам нужны деньги. Иногда внезапно и в большом количестве.

– Денег вы не так уж и много предлагаете, – холодно отозвалась Крылова.

– Вы тоже предлагаете не так много, – улыбнулся мужчина. – И потом, если у вас есть другие варианты, зачем вы тратите на меня время?

Вика промолчала. В боковое зеркало она заметила приближающийся патрульный автомобиль. Проезжая мимо, белая «Шкода», с синей полосой на боку сбросила скорость до минимума. Казалось, еще немного и она полностью остановится, но все же этого не произошло. Ощутив на мгновение на себе пристальный изучающий взгляд сидящего в машине полицейского, Крылова увидела, как «Шкода», постепенно набирая скорость, едет дальше, а затем и вовсе, включив правый поворотник, сворачивает на следующем перекрестке.

– Так что, вы передумали? – напомнил о себе мужчина.

– Нет, – Вика приняла окончательное решение, – только не сегодня.

– Не сегодня? – в голосе мужчины послышалось разочарование. – Я для этого ехал через весь центр, чтобы услышать» не сегодня»?

– Завтра! – твердо отозвалась Крылова. – Завтра в двенадцать. Если вас устроит, то здесь же.

– Меня бы устроило сегодня, – недовольно пробормотал мужчина. – Ну что же, надеюсь, завтра вы меня не разочаруете.

Выйдя из машины, он с силой хлопнул дверцей и вернулся в свой внедорожник. Вика прижалась затылком к подголовнику и закрыла глаза. Так она сидела довольно долго, почти минуту, до тех пор, пока ей отчего вдруг не стало казаться, что в салоне «Смарта» необыкновенно холодно. Она взглянула на электронное табло, которое показывало привычные +23, недоверчиво поежилась и перевела взгляд на зеркало заднего вида. Белого внедорожника позади ее машины уже не было.

Все еще среда

– Вроде здесь, – Михаил Григорьевич вывернул руль, заезжая во двор вытянувшегося на добрую сотню метров девятиэтажного шестиподъездного дома, одного из множества унылых серых домов, в изобилии выстроенных вдоль Чертановской улицы и в ее окрестностях.

– Вроде, – пробормотал Малютин, успевший по пути задремать, – навигатором не судьба пользоваться?

– Не люблю, когда мне какая-нибудь шалашовка через каждые сто метров приказывает повернуть налево, – невозмутимо отозвался Панин, выискивая удобное для парковки место.

– Так можно же звук отключить, – окончательно проснулся его напарник. – Ты что, Григорич, не знал? Едешь, поглядываешь себе на экран, и никто тебе не бухтит в ухо.

– Я, когда еду, на дорогу поглядываю, а не на эти ваши экраны, – сдав задним ходом к бордюру, майор заглушил двигатель, – как результат, двадцать шесть лет безаварийного вождения. А на ухо только ты мне бухтишь постоянно. Вылезай, дальше ножками.

– Вот правильно все же придумали, что ментов на пенсию раньше отправляют, – выйдя из машины, Малютин размялся, сделав несколько наклонов из стороны в сторону, – потому как ближе к пятидесяти вы уже все такие нудные становитесь, что не то что мирные граждане, вас даже коллеги с трудом терпеть могут.

– Вы! – насмешливо фыркнул Михаил Григорьевич. – А вы?

– А мы, – с той же интонацией отозвался Малютин, – поколение молодое, с гибким умом и стремлением к самосовершенствованию.

– Вон оно как, – Панин взглянул на висящий над дверью подъезда указатель номеров квартир. – Ну, это ничего. Это пройдет. Поверь мне, со временем у всех проходит. У тех, кто поумнее, обычно уже в твоем возрасте отпускает. Но у тебя, видно, другой случай.