Кто же еще обратил на себя внимание следователей?

Культурист Антон Ободовский их разочаровал. Быть может, он и угрожал Иванову, но в тот вечер, когда произошло самоубийство Паши, находился в Бутырке, а во время исчезновения Тимофеева был у всех на глазах в московском казино.

Лифтер из дома Паши, кремлевский ветеран, имел доступ только на десятый этаж, о других домах Иванова или Тимофеева и речи не было. Проверка гардероба и квартиры лифтера ничего не дала.

Домашнюю прислугу Тимофеева подвергли медицинской проверке на предмет облучения радиоактивными веществами. Женщины не располагали никакой полезной информацией, а потере волос не придали значения.

С каждым днем Москва утрачивала интерес к делу. В конце концов, Иванов покончил с собой, и безразлично, совершил он самоубийство, помрачившись рассудком от радиации, или же нет. Тимофеев был убит, но не в Москве, и даже не в России. Так или иначе, любое расследование убийства являлось чисто украинской прерогативой, а российская помощь ограничивалась единственным следователем. По правде говоря, не было никакого настоящего расследования вообще. Аркадий иногда чувствовал себя пловцом, который дышит под водой через соломинку – мобильный телефон. Одно время Виктор разыскивал в Москве организации, которые, будучи лабораториями, производили хлорид цезия. Никакого коммерческого использования токсичного вещества не было, однако кристаллы цезия применялись в научных исследованиях. Виктор занимался лабораториями и учеными до тех пор, пока по приказанию Зурина не перестал отвечать на звонки Аркадия. Теперь Аркадий действовал на свой страх и риск. Тем временем акции «НовиРуса» покатились вниз и все пришло в движение.

Хотя чернобыльский кафетерий предлагал борщ, булочки, салат из помидоров, мяса и картофеля, пудинг, лимонад и чай, Аркадия поразило, что члены делегации «Британских сторонников экологии», казалось, были растеряны, они вряд ли хотели есть и боялись угощения. Англичан пугали и сильно накрашенные официантки, которые, возможно, в прошлой жизни были монашками в трапезной.

Алекс встал и изобразил из себя хозяина.

– Мы рады приветствовать всех наших коллег, британских экологов, и в особенности профессора Иэна Кэмпбелла, который останется с нами на неделю. – Алекс указал на бородатого рыжеволосого мужчину, у которого был вид человека, вытащившего жребий. – Профессор, не хотели бы вы сказать пару слов?

– Эта пища местная?

– Местная? – повторил Алекс. Он наслаждался вопросом, как голубоватым дымком своей сигареты. – Мы не вполне готовы назвать ее «продуктом Чернобыля», и все же многое выращено и собрано в окрестностях. – Он картинно вздохнул. – Чернобыль не похож на черноземье Украины, которое знаменито пшеницей. У нас в основном песчаная почва, пригодная для картофеля и свеклы. Зелень местная, лимоны в лимонаде отсутствуют, а чай, по-моему, из Китая. Приятного аппетита!

Не успел Алекс сесть, как с другого конца стола донесся очередной вопрос.

– Вас интересует, радиоактивна ли пища? Ответ на вопрос зависит от того, насколько вы голодны. К примеру, эту калорийную пищу частично выдают низкооплачиваемому персоналу. Да, платят им и калориями, не только деньгами. Официанток хоть отбавляй, они очень кокетливы и сами себе шоу. Вы о еде? Молоко опасно, сыр нет, потому что радионуклиды оседают в воде и альбумине. Моллюски плохи, а грибы еще хуже. Неужели вам подали сегодня грибы?

«Британские сторонники экологии» хмуро уставились в тарелки, Алекс же уселся и стал энергично разрезать мясо. Ванко взял пиалу и сел рядом с Аркадием. Вид у исследователя был такой, словно он только что вылез из норы земляного червя.

– Вы поняли что-нибудь? – спросил он Аркадия.

– Достаточно. Неужели Алекс хочет вылететь с работы?

– Не посмеют. – Ванко медленно хлебал суп. – Отличное средство от похмелья. И жевать не надо.

– Почему Алекса не посмеют уволить?

– Он слишком знаменит.

– А-а-а. – Аркадий внезапно почувствовал себя невеждой.

– Он – Алекс Герасимов, сын Феликса Герасимова, академика. Если Алекс работает, русские дают деньги на исследования, а без него лавочку прикроют.

– Что же его держит?

– Работа слишком интересная. Алекс говорит, что скорее бы расстался с головой, чем с работой. Вчера вечером было веселье. Вы зря ушли.

– Кафе же закрыли…

– А праздник продолжался. День рождения. Знаете, кто может по-настоящему напиться?

Последняя фраза прозвучала в устах Ванко как похвала.

– Доктор Казка. Она крутая женщина. Побывала в Чечне добровольцем. Видела настоящие военные действия. – Ванко вытер тарелку хлебом. Казалось, за длинным столом настал звездный час Алекса, убеждающего гостей как следует взяться за еду.

– Вы что-то говорили вчера вечером насчет браконьеров, – сказал Аркадий.

– Нет, это вы говорили о браконьерах, – уточнил Ванко. – А я думал, вы ищете самосела, который обнаружил этого миллионера из Москвы.

– Может быть. В протоколе говорилось о самоселе, а такие, как он, как правило, обосновываются в Припяти. Им по душе квартиры. У меня складывается впечатление, что для стариков больше подходят «черные» деревни.

Салат Ванко ел из той же тарелки, что и суп. Смахнув с подбородка остатки салата, сказал:

– Это зависит от самосела.

– Не думаю, чтобы они проводили много времени на кладбищах. Там негде спать и нечего красть.

– Будете есть картошку? Она здесь выросла.

– Угощайтесь. – Аркадий пододвинул Ванко свою тарелку. – Расскажите мне о браконьерах.

Ванко говорил с набитым ртом. Хорошие браконьеры – из местных. Неплохо знают окрестные дороги, иначе можно забрести в места с очень высокой радиоактивностью. Браконьеры и сами ели добытое мясо, и сдавали его в рестораны.

– В Киеве.

– А может, и в Москве. Гурманы любят мясо дикого кабана. А дикие кабаны любят выкапывать большие и сочные радиоактивные грибы. Забивайте свиней, которые едят помои, и будете в порядке.

– Учту. Изучаете дикого кабана?

– Дикого кабана, лося, мышь, пустельгу, зубатку и моллюска, а также томаты и пшеницу, и это еще не все.

– Вы должны знать некоторых браконьеров, – сказал Аркадий.

– Почему именно я?

– Вы ставите капканы.

– Само собой.

– И браконьеры их тоже ставят. Может быть, они иногда крадут вашу добычу.

– Может быть. – Ванко ел медленно и задумчиво.

– Не хочу никого задерживать. Хочу только спросить о Тимофееве, когда точно его обнаружили, как он лежал, далеко ли был его автомобиль.

– По-моему, автомобиль нашли на машинном дворе Белы. «БМВ».

– Тимофеев иногда туда заезжал.