Уже засыпая, вспомнил, что так и не срезал себе нормальный костыль. Да и плевать, завтра сделаю…

* * *

Разбудила меня не Ева, а град ударов по спальнику. Ещё до конца не проснувшись, уже понял — стреляют из игольника. Сука, неужели те самые заключенные, что так упорно следовали за мной? Или другие, с базы? Всю вялость и тугодумие, какие бывают у только что пробудившегося человека, словно ветром сдуло.

— Ева, можешь определить, откуда стреляли? — спросил я, нащупывая под рюкзаком шарик гранаты.

— Со склона оврага, метров пятнадцать. — ответила искин. — Выбирайся сейчас, пока они не приблизились.

— Толли, я тут чью-то потеряшку нашёл. — раздался чей-то голос. — Это полюбому он жёлтую муть собрал. Только это, чёт он не шевелится, сдох что-ли?

— Ты не вздумай его грохнуть, придурок. — прозвучал другой голос, грубый, неприятный. — Нам его ещё разводить на код от контейнера. Мой искин так и не распознал ту лохлятину.

Так, похоже это не мои преследователи. Группа заключённых со стороны корповской базы? А что, вполне может быть. Млять, да что ж я такой везучий? И главное — что мне теперь делать? Дать бой?

— Слушай, он походу и правда сдох. Не шевелится.

— Подожди, сейчас я его из винтовки прощупаю. Сразу станет ясно, жив он, или нет. — отозвался зек с грубым голосом, а в следующую секунду по моей многострадальной ноге словно молотком ударили. Если бы не всё ещё действующее обезболивающее, я бы взвыл от боли, а так лишь поморшился.

— Сдох, ублюдок. — произнёс всё тот же грубый голос. — Спускаемся. Может на поясе у него что полезное найдётся, ну и кубик прихватим.

Давайте, суки, спускайтесь. Вас ждёт охренительный сюрприз. Только бы без шлемов были, а уж я обеспечу. Впрочем, если активировать гранату, досчитать до трёх, и только после отбросить, то сфетофильтры шлема не успеют сработать. Наверное.

Три. Два — левая рука приоткрывает замок. Раз — я выбрасываю хлопушку из спальника, а сам тянусь к винтовке. Секунда, и рядом со мной раздаётся приглушенный звук взрыва. Тут же расстегиваю хитрую молнию, и вываливаюсь из спального мешка с винтовкой, готовой к стрельбе.

— А-а, мои глаза! — орёт тот самый мужик, что первым увидел меня. Второй, громко матерясь, сидит на коленях и ищет что-то в траве. Твою же мать, вот рукожоп, он выронил винтовку из рук! Ну тогда держи подарок!

— Ш-шух! — и усиленная игла с легкостью прошивает стандартный комбез. Заключенный мгновенно теряет интерес к своему оружию, и заваливается на спину, хватаясь за грудь.

— Толли, ты завалил эту суку? — сквозь подвывания спрашивает стоящий рядом придурок, по прежнему закрыв глаза ладонями.

— Да, наглухо. — подтверждаю я, и ещё раз нажимаю на спусковой крючок.

Именно в этот момент во мне окончательно окрепло мнение: хороший заключённый — мёртвый заключённый. И никто не сможет меня в этом переубедить.

— Ева, сколько мне удалось поспать? — спросил я, осмотревшись по сторонам. Чисто, похоже заключённых было двое. Бегло оценил наряжение убитых — хлам. Даже винтовка у меня лучше. Да они почти пустые, лишь две синих капсулы на поясе у одного, и две зелёных на поясе у другого. Ну, хоть как-то рассчитались со мной за преждевременную побудку.

— Полтора часа, Кеп. Лекарство перестанет действовать через час, рекомендую это время отдохнуть. Потом боль тебе просто не позволит этого сделать.

— Вот и хорошо. Зато сейчас спокойно сделаю себе костыль. — отмахнулся я от искина. Чёрт, да я всё ещё надеюсь добраться до базы в срок. Ну, тогда собирай шмотки, и топай, лейтенант.

* * *

Первые десять часов я шёл довольно бодро, если так можно назвать мои потуги ходьбы с костылём. Даже боль мне не мешала довольно бодро переставлять конечности, совершенно забив на то, что происходит за моей спиной.

А вот дальше я познакомился с ним. С шумом. Сначала даже не понял, что это он, думал — от перенапряжения в ушах слышится биение пульса. Потом к пульсу прибавились шепотки, и я решил, что у меня начались слуховые галлюцинации.

— Ева, ты же можешь видеть моё физическое состояние? — обратился я к искину. — У меня что, совсем дела плохи?

— Последние шесть часов без особых изменений, Кэп. Ты себя стал хуже чувствовать?

— В ушах гул, словно я старая калоша, у которой давление подскочило за двести. — максимально точно описал я свои ощущения.

— Это шум, Кэп. Странно, что у тебя он прявился так поздно, обычно шуметь начинает сразу, как только начинает заканчиваться действие блокатора.

— Сколько у меня осталось часов?

— Шестнадцать. И чуть больше сорока километров пути. Сейчас мы проходим около полутора километров в час, но постепенно скорость падает. Любой, даже самый слабый стимулятор тебя сейчас просто убьёт.

— Хочешь сказать, что без вариантов? — спросил я. — Не успею?

— Нам может встретится патруль корпов. — как-то не убедительно проговорила Ева.

— Понятно. Ну, раз дела совсем плохи, значит продолжаем идти вопреки всему. — проворчал я, и пошёл.

А через три часа, прямо на лесной тропе, в синей зоне, я наткнулся на одного из своих преследователей. За время, пока наблюдал за этими упорными ребятами в прицел, мне удалось хорошо запомнить не только их снаряжение, но и лица. Так что ошибиться не мог.

— Кэп, его необходимо добить. — с тревогой в голосе произнесла искин. — Иначе он переродится в очень опасную тварь.

— Надо, значит надо. — ответил я, одиночным выстрелом из игольника пробивая голову умирающего. Тело зека внезапно начало трястись, и я, выматерившись, сделал ещё несколько выстрелов, пока не убедился, что от головы осталось лишь кровавое пятно. Ну-ка, чем ты меня порадуешь?

— Ух-ты! Да у него на поясе жёлтая капсула! — обрадовался я. Склонившись, извлёк ампулу, и отправил в боковой карман рюкзака. Вот просто уверен, что это с того мутанта, что так долго преследовал меня. Потому как я взял с него лишь две ампулы, больше простотнекуда было набирать. Чёрт, зачем я собираю муть? Ведь всё равно скоро вот так же упаду, где-нибудь на тропе…

— Кэп, всё в порядке? — забеспокоилась Ева. — Как себя чувствуешь? Шум усиливается?

— Пока что нет, держится в одной тональности.

— Странно. Осталось тринадцать часов, по идее ты уже должен слышать голоса, а возможно и понимать их.

— Ты так не шути, хорошо? Какие, нахрен, голоса, тут кроме тебя никого нет. Пошли уже.

Вот только далеко я уйти не смог. Через несколько минут у меня на любое движение начала кружиться голова, да так сильно, что приходилось останавливаться и отдыхать, пока не начинал себя чувствовать лучше.

— Ева, что со мной? — слова давались с трудом, голос стал хриплым.

— Кэп, похоже тебя настиг откат. В твоём организме слишком много химии. Я потому и говорила, что нужно отдохнуть.