Гейтс фыркнул:

— Не так уж глупо.

Стелла нахмурилась:

— Послушайте, Гейтс. Все эти переживания, несомненно, взволновали меня…

— Может, и так. Вероятно, кто-то хотел, чтобы это случилось, — сказал он задумчиво.

— Гейтс! Что вы говорите? Он пожал плечами:

— Миссис Дейлия… она не в состоянии вынести, что кто-то пытается разрушить образ ее любимца, Оливера. И у этой женщины в аптечке полно трав, таблеток и всяких бутылочек. Я не стал бы сбрасывать со счетов, что она предпримет попытку и…

— Как ужасно подозревать такое! — сердито прервала его Стелла.

— Верно, — признал он. — Но вы просто не знаете, какие чувства она испытывает к семье Хок и особенно к Оливеру. Скажу вам, что она ведет себя так, будто этот дом принадлежит ей, и она решится на что угодно, чтобы сохранить существующий порядок.

— Прошу вас, не говорите больше ничего. Ваше предположение просто ужасно.

— Вероятно. Но будьте осторожнее, следите за тем, что вы говорите или делаете в присутствии этой женщины.

— О, Гейтс, обещаю.

Больше о миссис Дейлии не было сказано ни слова. Стелла с нетерпением ждала возвращения Мистера Хока. Гейтс вышел в кухню, чтобы сварить кофе. В комнате без него стало одиноко. Стелла, лежа на кушетке, смотрела на пылавший в камине огонь, убаюкивавший ее веселыми бликами пламени. Вскоре большими шагами в комнату вошел мистер Хок, на его лице застыло взволнованное, угрюмое выражение, которое он не мог больше скрывать.

— Мистер Хок…

— Нет ни в одном из тех мест, где, как мне казалось, он мог бы спрятаться. Поначалу я был уверен, что он устроился на ветвях того проклятого дерева, как сова, потерявшая свое гнездо. Боюсь, нам придется подождать.

Сердце Стеллы рванулось к нему.

— Он где-то в парке, — продолжал мистер Хок. — Должен быть там. Он не смог бы бродить по этой дикой местности, среди холмов и лесов. Он не стал бы.

— С ним будет все в порядке. Я уверена в этом, мистер Хок.

— Да. — Он кивнул, как бы убеждая себя. — В поместье ему знакомы все кусты и деревья, и поиски продлятся какое-то время.

— А что относительно бассейна? Амбара?

— Ничего. Никаких следов его пребывания.

— А кипарисы?

Он улыбнулся почти трагически:

— Нет. Его нет в парке. — Он внезапно сменил тему: — Не хотите выпить? Чего-то покрепче, чем чай и кофе?

— Благодарю вас, нет. Я уже чувствую себя намного лучше.

— Не возражаете, если я налью себе? Я чувствую, что мне надо пропустить стаканчик, сегодня я нуждаюсь в этом больше обычного.

— Конечно, мистер Хок. Пожалуйста, не стесняйтесь.

Он подошел к столу красного дерева, стоящему слева от плотных штор. Стелла слышала звон бутылок и стаканов, пока он готовил себе выпивку. Судя по доносившимся до нее звукам, ей показалось, он приготовил себе обильное возлияние.

Мистер Хок вернулся с улыбкой на губах и поднял бокал за ее здоровье.

— На дворе очень холодно, и виски подействует благотворно.

Стелла улыбнулась в ответ:

— Доброго здоровья.

— Доброго здоровья, мисс Оуэнз.

Она наблюдала, как он пьет, откинув голову. Он пил большими глотками, будто торопился побыстрее опорожнить бокал.

— Хотела бы я знать, что на самом деле волнует Тодда, — сказала Стелла, с участием глядя на него.

— Волнует Тодда? — В голосе мистера Хока слышалась насмешка. — Многое, очень многое, как я подозреваю. Смерть Оливера, отчуждение Между нами в эти последние месяцы. Мне не удалось добраться до мальчика… как вы знаете.

— Да, я знаю об этом.

— Он эмоциональный ребенок, неудивительно, что он был так взволнован.

— Все же, — возразила Стелла, — я не поняла одной важной вещи относительно Тодда. Он говорит правду в таком виде, как он понимает ее.

— Ему не свойственно лгать, — согласился мистер Хок, хотя она видела, что ее странное замечание удивило его.

— Я знаю это, мистер Хок. Но он отчаянно нуждается в вашей любви. Он так напуган, что не может выдержать воспоминания… воспоминания об Оливере.

В глазах Артура Карлтона Хока отразилась боль.

— Он говорил вам об этом?

— Не такими точно словами. Но да, он говорил.

При этих словах мистер Хок с горечью швырнул свой стакан в огонь. С резким звоном он разлетелся на мелкие осколки, остатки выпивки расплескались. Пламя зашипело, и Артур Карлтон Хок с разгневанным видом повернулся к ней.

— Оливер был непристоен! — пророкотал он. Его звучный голос эхом отозвался в комнате, будто его слова повторил домовой.

Стелла замерла, его неожиданное замечание парализовало ее. Поразительное заявление, вырвавшееся в запале, не встретило возражений. Не успела Стелла прийти в себя, чтобы представить дополнительные доводы, как в дверь вошла миссис Дейлия. Если она слышала слова мистера Хока, то не подала виду. На ее лице еще сохранился румянец от ночной прогулки. Она держалась уверенно.

— Миссис Дейлия, какие новости?

— Шериф Саммерс организовал толпу энтузиастов. Они сейчас обыскивают близлежащие холмы. Во всех направлениях.

— Слава богу, — вздохнул мистер Хок и опустился в тяжелое кресло, протирая глаза сильными, грубыми пальцами.

Миссис Дейлия окинула Стеллу злобным взглядом, явно не одобряя ее поведения.

— Чувствуете себя лучше, мисс Оуэнз? — спросила она с подчеркнутым интересом.

— Да, благодарю.

— Хорошо. Вам нельзя болеть, верно?

Не дождавшись ответа, миссис Дейлия прошла в глубину комнаты и тщательно собрала осколки стекла, рассыпанные перед камином. Однако она ничего не сказала. Стелле пришлось отдать должное тому, как расчетливо сдерживала свои эмоции эта женщина перед лицом всех волнительных событий последних нескольких часов.

Власть миссис Дейлии в Хок-Хаус, конечно, была потрясена до основания. Стелла только удивлялась, насколько справедливы были подозрения миссис Дейлии относительно того, что стало известно ей, Стелле. Строить предположения было бы интересно и опасно.

Мистер Хок вздрогнул как человек, пришедший в себя. Его лицо заметно просветлело.

— Вам лучше бы съесть или выпить чего-нибудь теплого, миссис Дейлия. Держу пари, вы Промерзли в этой поездке.

— Ничего страшного. Должно случиться нечто большее, чем промозглая погода, чтобы свалить меня с ног.

— Уверен в этом. И все же позаботиться о себе не помешает. И я не знаю, что я делал бы, если бы с вами что-то случилось. Так что идите, дорогая. Нам остается только ждать.