Я как раз топталась рядом с оленем, который, на самом деле был и не оленем вовсе, а налием. Пока Наи осматривал пещеру, собираясь использовать ее в качестве ночлега. На этой изолированной территории все, что ему оставалось делать — прятаться и ждать открытия прохода, чем он и собирался заниматься, забавы ради таская меня с собой.

Свера, в компании еще двух не перекинувшихся оборотней и одного черного волка, я приветствовала не очень радостно, что нашего вожака несколько озадачило.

— Какая неожиданная встреча, — пропела я, с насквозь фальшивой улыбкой.

— Где он? — хмуро спросил Свер, забыв о всякой вежливости. Его не интересовало мое самочувствие как физическое, так и психическое, он хотел знать где темноглазенький.

И едва ли нашего вожака волновало, что раса темноглазенького звалась хту-наа и представляла из себя что-то более сложное, чем простая группа жестоких и упрямых захватчиков, бодающих неприступные ворота уже не первое десятилетие.

Он просто не считал это важным.

Зато теперь об этом знала я. Как и знала то, что эти атаки не прекратятся, пока проход не закроется навсегда. Воинственная раса. Плодовитая и не умеющая учиться на своих ошибках… что с них взять?

Устроив вчера вечер откровений, я узнала о Наи много нового и даже пришла к выводу, что не такой уж он и страшный. Нет, я все еще считала его тощим уродом, но уже без прежней брезгливости.

Если на него не смотреть, а только слушать, выкинув из головы бледный образ ходячего скелета со страшными глазами, то можно было даже вполне мирно общаться.

Сволочь он, конечно, так как выкрал (а он именно выкрал, монстры по его приказу в бойницу нагрянули), но молодец и без пяти минут герой, потому что от какой-то вредной речной нечисти спас и утонуть не дал.

— Он? — проблемы, поняла я, вот они, настоящие проблемы.

Свер сжимал в ладони красный кристалл и собирался умертвить Наи единственным возможным способом. И судя по тому, что модернизированного арбалета, из которого ранили Ана, у него не было, Свер планировал накормить кристаллом Наи собственноручно.

А этот бледный смертник, совершенно не заботясь о сохранности своей жизни, вышел из пещеры, крепко сжимая в руке древко глефы.

Оборотни подобрались, а вожак даже шаг вперед сделал, став чуточку ближе к Наи.

— Свер, а, может, сначала поговорим?

На меня посмотрели как на ненормальную, и велели:

— Иди сюда.

— Ну, Свер…

— Яра! — рыкнул вожак, заставляя меня вжать голову в плечи. Жизнь моя жестянка, связалась на свою беду с бешеными оборотнями.

— Яра-ата, — позвал Наи напряженно, — спрячься в пещере и не выходи, пока я не позову.

Еще один умник.

И если поведение Свера еще можно было объяснить незнанием того, что я теперь полиглот, то Наи чего тупит?

— А, может, вы просто мирно все обсудите? — жалобно попросила я. — Без смертоубийства?

Я, уже почти привыкнув к языкозавязывающей речи хту-наа и даже не особо страдала от тяжести, чуть отстающего перевода, и не ожидала, что мои несомненные таланты произведут такой фурор.

Оборотни были в шоке.

— Яра, — негромко позвал Свер, желая убедиться, что ему это не послышалось, — ты разговариваешь с ним?

Лучше бы я, конечно, ни в чем не признавалась, не кивала и не соглашалась работать переводчиком. Но тогда еще я не знала, что меня ждет, а когда узнала, было уже поздно отказываться.

Оборотни гады, у Наи точно в предках человек затесался, деревенские боялись бешеную проблемную нечисть пуще прежнего, а я была жертвой обстоятельств и по вечерам скрывалась в коровнике, жалуясь живущей там буренке на жизнь.

Корова была белая, с огромными черными пятнами, отчего порой мне казалось, что на самом деле она черная с белыми полосами, звалась Чернушкой и слушать умела даже лучше Ашши. Змеевицу личность Наи очень интересовала, зато совершенно не интересовали мои терзания и депрессивные размышления о будущем.

Выходец жил в деревне, в доме вожака, на правах опасного, находящегося под охраной, гостя.

И из-за этого я чувствовала себя виноватой.

Столько лет они спокойно сражались друг с другом, но тут появилась психованная нечисть, которая и не нечисть вовсе, и все пошло наперекосяк.

Никто не знал, что будет дальше, но все с одинаковым страхом ждали очередного открытия прохода. Страх этот был новый, непривычный и неприятный, совсем не похожий на не особо беспокоящее ожидание вражеского набега.

Свер хотел прекратить затяжную войну и решить все миром, Наи просто было интересно как живут алана, а страдать за всех приходилось мне.

С каждым днем я становилась все больше похожа на выходца, делаясь бледнее и тоньше...

Мое уединение и уют коровника нарушил вездесущий кот. Подошел, осмотрел меня, сено на котором я сидела, и пришел к выводу что ему здесь нравится.

И я бы ничего не имела против его компании, не расположи он свои десять килограмм на моих коленях.

— Нет, ты это видела? — возмущенно обратилась я к пережевывающей жвачку корове. Ее всего двадцать минут назад подоили, и теперь Чернушка отдыхала. Возможно, даже спала бы уже, не мешай ей я.

Кот хрипло мурлыкнул и вытянулся, выбирая максимально удобную позу.

— И чем тебя только Рала кормит? — проворчала я, легонько потрогав кисточку на кошачьем ухе. Ухо недовольно дернулось.

Не удостоив меня ответом, Латис зевнул и притворился трупом.

В деннике было тихо и тепло, пахло сеном и навозом, будя воспоминания о деревне и летних каникулах. Полумрак разгоняло медовое мерцание светильника, приделанного у выхода между стойлами.

Кот спал, я минут через пятнадцать, устав жаловаться на жизнь, тоже задремала и уже почти уснула, привалившись к перегородке, когда эта скотина, вскочила, громко замурлыкав и, от переполнявших его мелкую кошачью душу чувств, вогнала мне в бедро когти.

Дверца стойла открылась, впуская длинную тощую фигуру. Наи сел рядом со мной, игнорируя непонятную радость кота, и протянул один из принесенных с собой бутербродов. Второй, надкушенный, он оставил себе.

— Ты меня как нашел? — бутерброд я приняла на автомате, хотя есть и не хотелось. Зато Латиса подношение заинтриговало – прекратив урчать, он ответственно обнюхал хлеб, убедился, что бутерброд с сыром и очень оскорбился, возмущенный отсутствием мяса.

— Просто нашел, — пожал плечами Наи. Со странной улыбкой, коряво, но очень старательно, он по слогам произнес на языке алана, — по за-па-ху.

Латис, полностью согласный, что по запаху много чего можно найти, решительно сунулся к выходцу. Обнюхиванию подвергся и второй бутерброд – Наи миролюбиво позволил коту сунуть нос в свою еду.