– Да?

– По-твоему, я… – Одеваюсь как бомжиха? Обладаю чувством стиля училки по литературе? Так и умру старой девой? – По-твоему, я так одеваюсь из-за комплексов?

Она останавливается рядом с машиной и сочувственно встречается со мной взглядом. Даже с ее «минималистичным» стилем – ее гардероб состоит в основном из черных, серых и белых нарядов – она всегда выглядит очень эффектно и собранно. Наверное, это легко, когда одежда сшита по твоей фигуре.

Расти с такой мамой, как она, всегда было сложно. Не то чтобы она не прилагала усилий: она была моей извечной поддержкой и спасателем самооценки. Постоянно говорила мне, какая я красивая, как она мной гордится, как она мечтает о таких же густых и блестящих волосах, как у меня. Но, несмотря на ее старания, я не могла перестать сравнивать себя с ней – и сравнение было отнюдь не в мою пользу.

– Я считаю, что твоя одежда ничего не говорит о твоем уме, доброте, остроумии и чувстве юмора, – тактично говорит мама. – Я считаю, что ты вправе носить то, в чем тебе удобно. Вместе с тем… если тебе некомфортно от того, как ты одеваешься, то, может быть, это повод к разговору со своим сердцем, а не гардеробом.

Что ж, один голос за бомжиху от мамы.

* * *

После расставания с мамой, по пути к квартире я решаю наступить на гордость и написать Конору.

Я: Ты дома?

Стоит мне только нажать на «отправить», как внутри все словно тугим узлом завязывается от волнения. После того как я два дня его игнорировала, у него есть полное право списать меня со счетов. Последнее время я вела себя как мразь, я прекрасно это осознаю. Несмотря на недостаток тактичности, Конор не хотел меня обидеть, и у меня не было веских причин так стремительно сбегать. Никаких, если не считать того, что я ощущала себя неуверенной, уязвимой и, в общем-то, меня тошнило от себя, поэтому я выместила все на нем, вместо того чтобы объяснить свои чувства.

Экран загорается.

КОНОР: Да.

Я: Я зайду, ладно?

КОНОР: Да.

Два «да» подряд – это не очень многообещающе, но он хотя бы ответил.

Когда десять минут спустя он открывает дверь, поспешно натягивая на голую грудь футболку, меня пронзает та же трепетная страсть, что и во время нашего поцелуя, – она точно разряды электричества, взбирающиеся по позвоночнику. Мои губы помнят его губы. Моя кожа вибрирует от воспоминаний о его руках, скользящих вверх по моим ребрам. О боже. Это будет намного труднее, чем я ожидала.

– Привет, – говорю я, потому что мое сознание до сих пор на парковке у бара «У Малоуна».

– Привет. – Конор придерживает дверь и кивает, чтобы я вошла. Его соседи либо не дома, либо прячутся, пока он отводит меня наверх в свою спальню.

Мать твою. Я даже соскучилась по тому, как пахнет его комната. Его шампунем с запахом океана и одеколоном, который был на нем вечером во вторник.

– Тейлор, я хочу…

– Нет. – Я останавливаю его, вытягивая вперед руку, чтобы между нами оставалось пространство. Я не могу ясно мыслить, когда он так близко. – Сначала я.

– Ну ладно. – Пожимая плечами, он садится на маленький диванчик, пока я собираюсь с духом.

– Я хреново с тобой поступила, – с сожалением говорю я. – Прости. Ты был прав: мне было стыдно. Я не люблю внимание – и позитивное, и негативное. Поэтому, когда полный зал людей таращится на меня, – это худшее, что может со мной произойти. Ты начал исполнять тот дурацкий танец только потому, что подумал, что спасаешь меня от худшей участи, а я даже не поблагодарила тебя за попытку. Это было несправедливо. А что касается… – почему-то мне кажется, что я не смогу произнести слово «поцелуй», не застонав, – того, что было на улице, то я просто запаниковала. Твоей вины в этом нет.

– Ну, если не считать того, что я начал давать тебе модные советы, – замечает он с самоуничижительной ухмылкой.

– Да, тут виноват только ты, идиот. Ты уж должен был понимать.

– Поверь мне, я знаю. Я уже получил взбучку от Деми и Саммер. Это девушки моих друзей, – поясняет он, когда замечает мой озадаченный взгляд.

– Ты говорил с девушками своих друзей по поводу нашей ссоры? – Почему-то меня это трогает.

– Да. – Он очаровательно пожимает плечами. – Мне нужно было, чтобы кто-то сказал, где я облажался. По всей видимости, критика наряда – это преступление против женского пола.

Я фыркаю.

Конор поднимает руки в примирительном жесте.

– И я даже не это имел в виду. Просто в моем мозгу произошло короткое замыкание после… – слегка меня передразнивая, он подмигивает и говорит: – того, что было на улице, и я напрочь потерял здравомыслие, или как называется то, что мешает мне выставлять себя ослом. – Он улыбается той дерзкой улыбкой, от которой сердце у меня в груди так и колотится. – Ты простишь меня?

– Прощаю. – Я замолкаю. – А ты простишь меня за то, что я вела себя с тобой, как мразь?

– Прощаю. – Он осторожно приближается ко мне и теперь возвышается надо мной своей накачанной фигурой. – Ну что, опять друзья?

– Друзья.

Конор заключает меня в объятия, и я не могу отделаться от чувства, будто никогда их и не покидала. И мне даже не хочется, чтобы они заканчивались. Не знаю, как он это делает, как заставляет чувствовать себя комфортно от одних объятий или улыбки. – Хочешь поехать со мной в кампус? У меня занятие через час. Можем взять кофе.

– Звучит здорово. – Я сижу на его кровати, пока он одевается и ходит между комнатой и ванной, собираясь. – Я кое-что хотела спросить.

– Да? – Он останавливается в дверях с зубной щеткой во рту.

– Не хочешь потусить на этих выходных? Может, вместе пройдемся по магазинам в Бостоне?

Конор поднимает вверх палец и исчезает. Несколько секунд спустя он возвращается, вытирая полотенцем рот.

– Не могу, детка. У меня полуфинал в Буффало.

– А, блин, точно. Я же знала. Не страшно. В другой…

– Возьми мой джип. – Конор бросает полотенце в корзину для белья.

– Что?

– Да, приезжай на игру, – говорит он, и у него загораются глаза. – Приедешь в Буффало на моем джипе, а я спрошу у тренера разрешение не ехать обратно на автобусе. Можем остаться там на ночь и заняться шопингом, потусить, все что угодно.

– Уверен? Дело-то нешуточное.

Он вновь пускает в ход свою дерзкую ухмылку. Пользуемся тяжелой артиллерией, я смотрю.

– Если мы выиграем, я хочу, чтобы ты отпраздновала с нами. Если проиграем, составишь мне компанию, когда я буду пить с горя, и поднимешь настроение.

– Да? Не знаю, готова ли я тешить твое самолюбие в тех объемах, в которых это потребуется.