Я бы нарисовала на его торсе картину из взбитых сливок, абрикосового, клубничного и сливового джема и слизала. Первая картина, которую я бы с аппетитом съела.

По телу прокатилась горячая волна. Внизу живота скручивалось напряжение. Я возбудилась. Глаза распахнулись от шока.

— Думал, ты уже уснула, — произнес Келлан, натягивая презерватив.

Я привстала на локтях. Вправду, вроде вырубилась на пару секунд. Усталость немного испарилась.

— Иди сюда. — Я поманила его в объятья. Член легко вошел в меня, только толчки удовольствия не приносили. Он двигался, быстро и резко, но я словно онемела.

Какого черта?! Со злости я впилась в спину Келлану, и он задвигался энергичнее. Моя смазка, похоже, закончилась — стало больно, неприятно жгло внутри, будто из презерватива выскочили жесткие шипы.

Я закричала. Келлан дробил точками крик на невнятные всхлипы.

Скорее бы все закончилось. Будет очень плохо, если оттолкну и заявлю, что мне впервые больно, противно, никаких приятных ощущений.

Это я та, кто ждала бурю чувств? Что однажды полюблю Келлана безумно и надолго? Чем дальше — тем хуже. Наши отношения словно сегодняшнее утро. Буря заблудилась за горизонтом, поднялось Белое солнце и вот-вот сожжет дотла все живое.

Как не погибнуть?

Келлан разрядился, ласково поцеловал, укрыл одеялом и пожелал сладких снов. Наконец-то я в комнате одна. Вальс белых хлопьев за окном завораживал. Боль стихала, но отвращение к себе росло.

Становлюсь как мама Джемма? Начинаю услуживать мужчине в ущерб своим желаниям? Келлану хотелось секса, не мне. Согласилась, лишь бы не назрел новый скандал?

Я клялась себе, что никогда не поставлю мужчину на пьедестал. Каждый горазд вытереть ноги об женщину, чтобы потешить напускное мужество. Стоит дать слабину, уступить — и из тебя сделают прислугу, в лучшем случае хорошо оплачиваемую.

Келлан казался хорошим… Я считала, мне несказанно повезло. Но его ссоры — низкие манипуляции. Нужно восстанавливать свои позиции.

Для начала высплюсь. Я удобнее умостилась на подушке лицом к окну. Тусклый свет не мешал — наоборот, пуховая метель убаюкивала.

Ирий, черт бы его побрал! Лез и лез в мысли. Вернулся ли домой? Собирает ли начинку из подушки по гостиной с пылесосом в обнимку? Взбеленился ли, когда нашел раздавленную камеру?

Какая разница? Я собиралась его забыть! Из-за него я растеряла крохи чувств к Келлану, которых мне не хватало раньше. Из-за него я противна себе.

Зря не ценила, что было. Только бы вернулось.

Ирий заслуживает жестокое наказание за то, что бессовестно ворует чужие сердца.

— Почему я уволен?

Немного под ложечкой засосало. Случилось плохое, раз отец приперся в студию. Он раскрыл смартфон и сунул мне в лицо экран. На фото сидел я в майке и джинсах у бассейна в окружении полураздетых девушек. За пять минут до того, как поймал Беатрису.

Засранка. Неужели не испугалась и продолжила делать грязное дело?

— Ну… Я получился хорошо. Почем продают?

Ловким движением отец захлопнул смартфон и опустил в карман.

— В два раза дороже, чем прежде.

— Надо же… — Я расправил плечи. — И покупают?

— Нечем гордиться. Потому что теперь ты без работы.

Не уволит ведь он меня на самом деле? Или уволит? Я мог бы устроиться в другую контору, но тогда никто не словит Беатрису!

— Ты бы запер дверь сначала, — кивнул я на проем.

— Я спрашивал на пропускном пункте: в здании лишь вас двое.

— Как знать…

Но дверь захлопнул, не сводя с меня взгляда. Смотри, не смотри ему в глаза, никогда не прочтешь, о чем он думает. До детективного агентства он играл в покер. Весьма неплохо.

— За что меня увольнять? За то, что я вчера не дождался, пока приедут остальные и не отчитался?

Он слушал меня с непроницаемым лицом, поворачивая в руках шлем.

— За то, что трубу не брал? — добавил я. — У меня на то были причины.

— Смышленый парень. — Он с усилием похлопал меня по плечу. — Именно за это ты уволен. И нет веских причин на подобные действия с твоей стороны.

— Погоди, я сейчас объясню…

В кармане завибрировал смартфон. Я перед выходом из дому выключил звуки, оставил оповещения для приложения, подключенного к камере, которая начинает запись тогда, когда загорается свет. То есть открывается шкаф.

Бесовка у меня дома?! Рвануть бы сию секунду под струи воды и застукать с поличным.

— Мистер Нордли, — подал голос Арвид, — по поводу Ирия хочу сказать, что…

Отец двинулся к вокалисту, а я отвернулся к стене, вынул смартфон из кармана и открыл уведомление. На весь экран развернулась прямая трансляция. Черно-белая, без звука. Девушка с короткими светлыми волосами, в медицинской маске, вылупилась, рассматривая ряды секс-игрушек. Я зажал рот ладонью, чтоб не заржать вслух.

Страх, паника, шок в светлых глазах. Умора. Я рассчитывал на реакцию, но не настолько сильную. Будто она открыла шкаф и увидела бизона. Или пыточную. Или труп.

Но среди моих игрушек нет ничего страшного. Веревка испугала, что ли… Наручники с поводком? Все, что могло испугать, лежит в сейфе.

Беатриса — а я уверен, это она, — отмерла и, приблизившись к камере, закопошилась на нижней полке. Что ищет? Я одним ухом уловил, что Арвид с отцом общаются на спокойных тонах, обсуждают вечеринку, и с нетерпением вперился в трансляцию с камеры.

Сердце колотилось что бешеное. Она доставала коробки и рассматривала, словно впервые видела подобное. Ну сколько ей, восемнадцать всего. Зато с пятнадцати-шестнадцати лет есть парень. Но, видимо, на игрушки они не тратятся.

Самое любопытное, рассматривала с интересом, а не с отвращением. Я бы пофантазировал, как показываю ей что-нибудь в действии, как она получает удовольствие, которое раньше не испытывала, но, мать твою… Какая у нее фигура?

Мне безразлично, большая у нее грудь или нет, есть ли на теле шрамы, или лишние килограммы. Мне важно видеть.

Я вправду собрался заняться сексом с преступницей?

Беатриса закопалась на средней полке — камера покачнулась. Светлые глаза настороженно уставились в объектив и сощурились. Засекла, черт. Давай, закрой шкаф и убегай. Не трожь камеру! Не трожь, я сказал! Она стоит дороже, чем шкаф, моя квартира и машина… Она бесценна, твою мать! Я ее стырил из склада в агентстве!

Но бесовка вытащила камеру, осмотрела, продемонстрировала мне средний палец — и изображение на секунду смазалось. Появился пол и ящик для белья под кроватью, огромная тень перекрыла свет. По экрану замелькали помехи, и он потух.