«И зачем я отпустил ее одну, да еще такую красивую», — думал Ромка. Сейчас ему было плевать на Интернет и все компьютеры мира, лишь бы с Лешкой ничего не случилось. Но почему ее нет? Куда она могла подеваться? Воображение рисовало картины одна страшнее другой. Если ее и впрямь похитили, то он никогда себе этого не простит!

И когда наконец у выхода из метро мелькнуло бледное лицо его сестры, он почувствовал себя счастливым, как никогда. На высоченных каблуках Лешка была похожа на манекенщицу, и Ромка не сразу узнал ее в новом обличье. Но уже через секунду, как всегда, забыл о своих тревогах и накинулся на Лешку с упреками:

— Ну почему ты так долго? Могла бы и позвонить, между прочим! Мы же договорились, что ты только туда — и сразу обратно.

Тут он заметил, что она с трудом ковыляет.

— Что случилось?

— О-ох, — завздыхала Лешка, — туфли-то мне малы оказались. И трут вдобавок.

Ромка почувствовал разочарование.

— И ты только поэтому так долго ходила?

— Вовсе не поэтому.

Лешка устало привалилась к углу первого попавшегося киоска, но Ромка подметил, что у сестры лихорадочно блестят глаза и ее бьет дрожь.

Ромка взял Лешку за локоть и завел за киоск. Там была навалена большая куча мусора, но зато это место не просматривалось с дороги.

— Переодевайся, — сказал он и достал из сумки кроссовки со свитером. Потом положил в сумку мамины вещи, а Лешке протянул мокрое полотенце. — На, вытирайся по-быстрому и говори, что случилось и где была. Ты случайно снова не заболела? Мама, между прочим, давно пришла, скажешь ей, что за хлебом ходила.

Лешка взяла полотенце и замерла, словно никак не могла сообразить, что ей с ним надо делать.

— Да что с тобой? — Ромка потряс ее за плечо.

— Рома, — вымолвила она чуть слышно. — Я его видела! Это… Это…

Брат затряс ее еще сильнее.

— Кто? Говори быстро!

— Рома, это… это племянник!

— Кто? — не поверил Ромка.

— Племянник. Он очень быстро шел, но я его узнала. По куртке.

— Ты шевелись быстрее и говори поподробней. Что он там делал?

— Я не знаю. Он туда вошел и что-то сказал садовнику. Чужой какой-то, странный. Был бы у меня бинокль, я бы его получше разглядела. А сфотографировать его я и не пыталась — так быстро он ушел.

— Говорил же, возьми бинокль, а ты — не надо да не надо! Но в таком случае, может, ты обозналась?

Лешка помотала головой.

— Помнишь, мы как-то отметили, что у него одна бровь выше другой? Так вот, эту его бровь я отлично видела. А еще он где-то насморк подхватил. Шел и сморкался.

Лешка оглядела со всех сторон полотенце, вытерла им глаза и губы и приблизила к Ромке свое лицо.

— Все?

— Сойдет, с первого взгляда незаметно, а когда придешь — умоешься. — Он взял сестру за руку, чтобы она прибавила шагу, и с нетерпением воскликнул: — Ну, а потом он куда делся?

— Не знаю. Я вокруг ресторана ходила, его искала, а потом смотрю — он в свою «девятку» садится. Раз-раз — и уехал. И если я поначалу сомневалась, он это или не он, то потом все сомнения кончились. «Девятка» точно его была! Венька еще в субботу к нему на заднее стекло внизу кусочек жвачки прилепил, и она до сих пор не отлипла.

— И во сколько это было?

— Недавно. Часов в семь.

— В семь? А мы думали, что он там появится в пять. Опять несостыковка. А почему ты его столько времени ждала?

— Я не ждала, а совсем даже наоборот: я туда опоздала. Ты уж меня прости, что так вышло. И до метро не дошла, как споткнулась, и каблук отскочил. А вон, видишь, мастерская по ремонту обуви? — Лешка указала рукой на вывеску. — Я туда допрыгала и спросила, смогут ли они срочно прибить каблук. И мне ответили, что сделают это в один момент. Взяли туфлю и ушли. А момент их длился больше часа. Не уходить же в одной туфле? Ну, а когда они мне вторую вернули, я все-таки поехала к ресторану, хоть уже и время прошло. Не могла же я совсем туда не ходить. А там — он.

— Это я уже слышал и ничего не могу понять!

Тем временем они поднялись на свой этаж и ввалились в дом.

— Там была очередь, как я и думал, — объявил Ромка, вручая маме хлеб.

— А ну, марш в постель, — прикрикнула на Лешку Валерия Михайловна и погрозила сыну пальцем: — А ты больше не смей ее никуда посылать.

— Это случайно вышло, — сделал виноватое лицо Ромка.

Лешка незаметно спрятала мамины туфли обратно в тумбочку, повесила на место плащ, умылась, разделась и улеглась на свой диван. Ромка уселся рядом.

— Так где ты его «девятку» увидела?

— С другой стороны ресторана. Я его обежала кругом, смотрю, а она уже отъезжает.

— Так там запасной выход! Значит, в «Камассии» этой и впрямь что-то нечисто.

— Я так тоже поняла. — Лешка приподнялась, оперлась на локоть и сжала Ромкину руку. — Давай позвоним Алексею, а? Про ресторан скажем и про садовника, а про племянника не будем.

— Об этой «Камассии» он и без нас знает. А как и что ты ему скажешь, не подставив племянника? — дернулся Ромка.

— А что же тогда делать?

— Слушай, а чего ты так распереживалась? Мы сейчас сами племяннику позвоним да и спросим, что он там, в этом ресторане, делал. Может быть, в туалет заходил, а садовник — его знакомый. А тебя не узнал, сама знаешь, почему. Была б ты в своей одежде и без грима, он бы и к тебе подошел.

Вскочив с дивана, Ромка сбегал за телефонной трубкой.

— На, звони ты.

Лешка набрала номер сотового телефона Александра Федоровича, прослушала несколько длинных гудков, а потом аппарат отключился. Она позвонила еще несколько раз.

— Он не слышит звонка, значит, от телефона находится далеко. Если бы был чем-нибудь занят, то отключил бы его. Попробую позвонить к нему домой и на работу.

Но ни дома, ни на работе племянника не было.

— Что же это такое? — удивился Ромка. — Остается еще Маргарита Павловна. Может быть, он к ней поехал? Дай-ка мне трубку.

Выяснилось, что к Маргарите Павловне племянник тоже не заезжал. Но Ромкиному звонку она обрадовалась и сообщила, что завтра они с Жан-Жаком окончательно переезжают на дачу, а в субботу ждут их у себя в гостях.

— С Венькой? — уточнил Ромка.

— Ну, конечно же, — ответила Маргарита Павловна. — Жан-Жак часто вспоминал о своем новом друге. Думаю, они вновь найдут о чем поговорить. Так вы приедете к нам на пироги?

— Конечно, обязательно, спасибо за приглашение.

Ромка вскочил с дивана и, заскакав от радости, закричал во весь голос: